Как странно, размышлял А-Су позже, что жесты и мимика остаются прежними, в то время как тело меняется, ветшает и понемногу сдается старости: как будто жесты – это и есть подлинный сосуд, ваза для цветка-тела.
Глядя на человека, никогда не скажешь, на что он способен. И уж конечно, не скажешь, что он уже совершил.
Как беззвучно вращается мир, если ты погружен в раздумья и одинок.
Притчард был одинок, и, как большинству одиноких душ, ему везде мерещились счастливые пары.
Обновление! Или даже осмелюсь сказать — революция! Человек может все начать заново — может себя переделать заново, вот честное слово!
Двенадцать человек, собравшиеся в курительной комнате гостиницы «Корона», на первый взгляд сошлись вместе по чистой случайности.
Ибо хотя человека судят по поступкам его, по тому, что он сказал или сделал, сам человек судит себя по намерениям, по тому, что хотел бы предпринять, что мог бы сказать или сделать, – и суждение такое неизбежно затрудняют не только размах и масштаб фантазии индивида, но и его постоянно меняющиеся критерии сомнений и самоуважения.
Как будто сущность человеческая – это звук пустой, а в зеркало смотрятся лишь затем, чтобы укрепиться в гордыне; как будто акт самосозерцания не столь же тонок, изменчив и непрост, как любая связь между родственными душами.
Ибо хотя человека судят по поступкам его, по тому, что он сказал или сделал, сам человек судит себя по намерениям, по тому, что хотел бы предпринять, что мог бы сказать или сделать, – и суждение такое неизбежно затрудняют не только размах и масштаб фантазии индивида, но и его постоянно меняющиеся критерии сомнений и самоуважен
Странное дело: никогда не знаешь, как человек выглядит на самом деле; это ведь душа вдыхает в нас жизнь.
