мрачно-невзрачный, рассеянный старомысл
Никому не случалось видеть его улыбку — разве что натужно растянутые в знак партийного пиетета губы.
на улицах лютовали злые ветры, Лондон громыхал и стонал, едва не падая к собственным стопам
Так сильно хотят стереть прошлое, что забывают, как сами в нем жили.
Пока тупой расскажет, умный в землю ляжет.
Термином «ископл» обозначалось искусственное оплодотворение. На данном этапе партия считала такой способ зачатия предпочтительным для своих активисток. Внебрачные половые связи всегда преследовались по закону, однако теперь даже брак вызывал определенные подозрения как чреватый конфликтом лояльностей. Единственным надежным товарищем считался тот, кто без остатка отдает свою энергию партии. Но такие товарищи из воздуха появиться не могут. А потому их предписывалось создавать путем искусственного оплодотворения, затем изымать у производителей и отдавать на попечение беспристрастного персонала — в центры развития детей младшего возраста. Ископл сделался приоритетным направлением «новой партийной программы поддержки семьи»; молодым женщинам, записавшимся на эту процедуру, предоставлялись всевозможные льготы.
Эта же программа позволяла незамужним девушкам замести следы злосекса при наступлении беременности.
Так сильно хотят стереть прошлое, что забывают, как сами в нем жили.
Однако несколько раз Джулия обнаруживала редкий экземпляр — мужчину или женщину с искаженным натуральной злобой лицом: эти в бешенстве выкрикивали лозунги и, недовольные масштабами насилия, бормотали, что реальная расплата еще впереди. Им нестерпимо было думать, что существует враг, который не страдает. Они инстинктивно накачивали себя ненавистью и призывали других ненавидеть врага еще сильнее. И если какой-нибудь партиец ненавидел чисто для галочки, они расценивали это как чудовищное моральное преступление. От одной мысли о таком они теряли контроль над собой и с пеной у рта впадали в состояние бессловесной ярости. По мере того как в их сознании разыгрывались сцены насилия, в которых зверства врага смешивались с ожидающими злодеев жуткими карами, у одержимых начинали трястись руки, а на глаза наворачивались слезы.
Как-то раз Джулия вполуха слушала такого оратора и ввела его в ступор, сонливо переспросив:
— То есть вы хотите сжечь детей голдстейнистов заживо?
— Нет! — рявкнул тот. — Это они хотят сжечь наших детей! Суть в том, что мы не такие, как они! Но если на то пошло, если уж спрашиваешь — их дети тоже не столь невинны. Если для того, чтобы искоренить их отродье — я не говорю «сжечь», но если это необходимо, чтобы уничтожить врага, пусть они сгорят, и быть по сему. Да, сожжем их, если потребуется. Сожжем их детей! Заживо сожжем!
каждому все равно не поможешь, в особенности тем, которые сами себе помогать отказываются.
с мужчинами он общался как с закадычными друзьями, а каждой девушке внушал убежденность, будто она запала ему в душу. Вы, конечно, понимали, что это сплошная фальшь, а все-таки невольно проникались к нему симпатией.
