Когда случается что-то противоречащее моим важнейшим убеждениям, я чувствую, как мой каркас начинает трещать по швам. И это не самое приятное чувство. Но состояние при этом совершенно естественное. Он и должен трещать. Очень плохо, когда у тебя всё идёт по настолько накатанной колее, что вообще ничего не происходит как будто бы. Об этом – уже вторая часть песни. Если ты не пытаешься нарушить тобой же придуманные, освоенные и комфортные для тебя правила, то потом, оглядываясь назад, сам же подумаешь: «Какая же серая жизнь у меня, господи!» Получается, приходится совершать какие-то действия, которые противоречат твоей собственной природе. Ты вроде как живое существо, стремишься к самосохранению – это инстинкт, но одновременно занимаешься саморазрушением, потому что без этого человек не может. Вот в чём двоякость нашей природы. И если не давать волю этому инстинкту саморазрушения (волю, конечно, в определённых рамках, каких – это уже каждый для себя сам решает), то ты как будто не живой…
Я люблю в себе это двойное дно. Я вообще сознательно так и живу с тех пор. Не из-за этих случаев, а вообще. У меня есть что-то внутри, чего никто не знает, а оно классное. Я уже много раз говорил, что люблю то, что я совершенно не похож на рок-звезду. Хотя для кого-то ею являюсь, я не выгляжу так и не веду себя так. И меня греет это несоответствие: я-то знаю, кто я такой. Ну попробуй проверить – натолкнёшься на неожиданное препятствие… Этот момент, видимо, и тогда сработал.
Я всегда был беспокойным ребёнком, но при этом не искал приключений на задницу. То есть речь не шла о том, чтобы потусить за гаражами, побухать, покурить с кем-то… Для меня это всегда выражалось в какой-то внутренней агрессии к самому себе, а не вовне.
Пока же у нас есть музыка и возможность слушать её с наивной верой в то, что любовь и правда окажется сильней безумия нынешних дней…
И вдруг я почувствовал, что эта сжатая пружина, этот каркас, который так крепко меня держит и порой не показывает мою истинную личность никому, потому что есть боязнь, что таким тебя не примут, начинает разжиматься… Конечно, ты всё равно что-то скрываешь, но можешь не бояться хотя бы в самых основных вещах.
Когда ты делаешь ставку на отношения, вкладываешь всего себя в них, а потом выясняется, что ты ошибся… Это твоя личная проблема, никто не виноват, просто не срослось. Но от этого тебе легче не становится.
же у нас есть музыка и возможность слушать её с наивной верой в то, что любовь и правда окажется сильней безумия нынешних дней…
Питер – это другое. Центр города – это такой один ком ветшающей красоты, который невозможно не любить, если ты россиянин. Красоты, построенной по европейским меркам и выглядящей круче, чем любая Европа.
Жить для совести нельзя. Нельзя терпеть. Там, где ты живёшь для совести, ты делаешь несчастным не только себя, но и всех окружающих. Если ты не испытываешь радости, ты делаешь безрадостной жизнь вокруг себя, а этого нельзя допускать.
Ещё в Алма-Ате был смешной момент. Мы поехали на фуникулёре куда-то в горы, на Медео, наверное. И Сашка на весь фуникулёр как давай кричать: «Письки летят!»
