Вознесёшься ли на крыльях радости, падёшь ли ниц в страданиях – и там, и тут встретят тебя не просторы Бесконечного, а тупая, холодная стена самосознанья!
Право, иной раз распорол бы себе грудь или размозжил бы себе череп при мысли, что люди могут так мало любить один другого, так мало сочувствовать друг другу.
Она хотела встать; но скорбь, участие, сострадание – ложились ей свинцом на душу
Я взыскан столь многим, а моё чувство к ней поглощает всё. Я владею столь многим, а без неё – всё ничто
Если спросишь: каковы здесь люди? – я отвечу: как и везде! Род человеческий вообще вещь довольно однообразная. Большую часть времени они употребляют на заработку хлеба, а остальная небольшая доля свободы их так пугает, что они делают всё, чтоб избавиться от неё. О, назначенье человека!
Уходишь в себя – и находишь целый мир; но и тот более в чаяниях и смутных желаниях, нежели в живой силе и ясных представлениях.
Назовите же человека, что, будучи не в духе, умеет и скрывать своё нерасположение, и настолько честен, силён, что может переваривать недоброе, не нарушая весёлости других?
«Мы, люди, часто жалуемся, что в жизни больше черных дней, нежели красных, а кажется, это не так; если б мы с радушием встречали всегда хорошее, в нас хватало бы сил и на черный день!»
Таким сердцем как моё – владею я один.
Мы свидимся, – сказал я: – Мы свидимся, и какой бы образ ни приняли мы – мы друг друга узнаем!
