Получив экземпляр книги 1 апреля 1948 года, А. А. Фадеев отправляет встревоженное письмо К. Симонову:
Дорогой Костя! Дочитал Пастернака, сборник кончается совершенно пошло-эротическим стихом ахматовского толка, помеченным 46‑м годом, — прямой вызов. Если не поздно, вели Ярцеву [40] тираж задержать, я окончательно в этом убедился. Если не поздно, пусть задержит. Поправлюсь, решим вопрос [41].
«Хочу написать прозу о всей о всей нашей жизни от Блока до нынешней войны» [15], — сообщал он 26 января 1946 года Н. Я. Мандельштам.
«Мне в ненастье мерещится книга / О земле и ее красоте»
Показательна широко известная интеллигентская горькая шутка, модифицирующая «ударный» финал газетного «отклика», автором которого значился «Филипп Васильцов, старший машинист экскаватора, Сталинград»: «Я Пастернака не читал, но скажу…». В «Литературной газете» от 31 октября 1958 года было напечатано: «Нет, я не читал Пастернака. Но знаю: в литературе без лягушек лучше» [Pro et contra: 147].
«Роман-поступок» (по счастливому определению М. Окутюрье)
совершить свое дело в эпоху общественных потрясений, претендовавших на тотальную переделку мира. Юрий Живаго был не просто вымышленным персонажем Пастернака, но — при всей своей неповторимости — воплощением и «соединением» лучших современников автора романа, тех, кто хотел и умел «услышать будущего зов»
В наше катастрофическое время всякое культурное начинание приходится мыслить как катакомбу, в которой первые христиане спасали свое духовное наследие. Разница в том, что под землею ничего уже не спрячешь; путь спасения духовных наследий — иной; их надо не прятать, а явить миру; и явить так, чтобы мир признал их неприкосновенность, чтобы сама жизнь защитила их [Блок 1936: 128].
невозможность для Живаго вполне отдаться исконному ритму деревенской глуши (в Варыкине) или ритму большого современного города, остающегося «единственным вдохновителем воистину современного нового искусства»
Все послереволюционные перемещения Юрия Живаго проходят в поле «безвременщины», знаками которой становятся:
— очевидные анахронизмы;
— сомнительные (или невероятные, противоречащие «здравому смыслу») датировки событий в «личных» сюжетах персонажей;
— расплывчатость называемых временных промежутков;
— отказ от ориентации на церковный календарь (и горькое признание его несостоятельности в новых условиях, см.: часть десятая);
— назойливое внедрение в текст внешних примет «безбытной» революционной эпохи и вызванных ими резко политизированных суждений героя, стремящегося к бытию вне политики;
Мне нет дела до идейности плохого провинциального романа
