В лагере нашем я
Тебя повстречал – и что же?
Я понял тогда, что ты для меня
На свете всего дороже!
Всё косы твои и бантики,
Да прядь золотых волос.
Глаза голубей Атлантики,
Да милый в веснушках нос…
Влажный аромат летней ночи можно оценить по-настоящему, только выйдя из выгребного сортира. Все познается в сравнении.
В траве и во ржи прячутся гадюки, они охотятся там на полевых мышей, поэтому даже колхозники ходят в луга косить, ворошить сено и вязать снопы в сапогах – кирзовых или резиновых. Пару раз мы находили в дорожной пыли рассеченное ударом косы длинное, похожее на обрезок шланга, темно-серое тельце с черными ромбиками на спине. Правильно, нечего исподтишка кусать людей! Но особенно ядовитыми местные считают маленьких медянок. Так и говорят: если ужалила, на закате помрешь. Почему на закате, а не на рассвете, если цапнула ночью? Понятия не имею… Но я еще пока ни одной медянки не видел…
дикая глупость, бесперспективная трата чувств.
Лагерный шофер Матвей, Мотя по прозвищу Лысый Блондин,
Есть девочки, на которых хочется смотреть долго-долго, не отрываясь, как на огонь.
сть девочки, на которых хочется смотреть долго-долго, не отрываясь, как на огонь. Мне кажется, если на такой жениться, так вот и будешь всю жизнь сидеть, уставившись на нее, даже на работу не пойдешь.
Оставшись один в толпе чужих детей, я испытываю два противоположных чувства – плаксивой брошенности и степенной самостоятельности, когда хочется подойти, как взрослый, к киоску купить за копейку «Пионерскую правду», хотя ее два раза в неделю мне приносит почтальон, – сесть на лавочку, с треском развернуть газету и углубиться в чтение с пенсионерскими словами: «Тэк-с, тэк-с, и что там у нас новенького в мире?»
объявил, что у него с волжскими комарами антагонистические противоречия.
Примерно через час мы останавливаемся передохнуть.
