Исследователи сопоставили имена студентов Оксфорда и Кембриджа старого и нового времени при помощи алгоритмов, которые обнаружили полное сохранение статуса. Оказалось, что ни Черная смерть, ни Реформация, ни промышленная революция, ни две мировые войны не смогли внести серьезные изменения в состав элиты с момента начала ведения записей в XII в.
«Через тысячу лет после Вильгельма Завоевателя для продвижения по-прежнему нужно носить нормандскую фамилию вроде Дарси или Перси»
Реформация — это национальное английское восстание против иностранных элит и их приспешников — предателей нации.
Зарождалась новая, более широкая система власти, в большей степени сосредоточенная в Лондоне и поддержанная учеными Оксбриджа (то есть Оксфорда и Кембриджа). Парламент стал для нее домом, а протестантизм — религией
Новая Английская империя образовалась из-за ненасытной жадности короля. В результате роспуска монастырей, начавшегося в 1536 г., примерно четверть всей земли в Англии и Уэльсе за несколько лет перешла к новым хозяевам. Генрих повозками вывозил древние бесценные сокровища, монастырская собственность уходила с молотка на созданном Кромвелем Суде приращений, а доходы отправлялись в казну.
Цены резко упали, поскольку это уже был не просто бизнес. Это была политическая сделка: новые владельцы теперь имели причины желать, чтобы монашество не вернулось, и потому становились сторонниками нового порядка. Если вы оказывались в нужном месте (в Лондоне), с нужными идеями (безжалостного приспособленчества), с нужными связями (с приспешниками Кромвеля) и необходимыми средствами (свободной наличностью), ваши возможности были безграничны.
Для обычных англичан Англия (как бы они ее ни называли — England, Englonde, Ynglonde) была землей, где они рождались, жили и умирали и где простые люди говорили на английском языке [22]. Для многоязычной же элиты определение Англии давалось в Акте: «Англия есть империя». Иными словами — все в мире, что принадлежало Генриху и его верному парламенту.
Такой имперский подход начал распространяться из эпицентра — английского Юга. Национализм там был не в чести. Собственно говоря, Северная Англия сопротивлялась новой империи протестантского Юга даже сильнее некоторых кельтов: Уэльс был в конце концов присоединен к Англии в 1536 г. без единого выстрела, в то время как в 1536–1537 гг. 35 тысяч вооруженных северян собрались в Йорке и серьезно потрепали Генриху VIII нервы во время «Благодатного паломничества», пока восставших не обманули королевские обещания отказаться от идеи Реформации: сотни человек были казнены, включая нескольких аристократов-северян. Уэльс, Север — а затем и Ирландия: в 1541 г. Генрих, англичанин, был впервые провозглашен ее королем. Наконец, Шотландия: с 1543 г.
король все еще воздерживался от открытого разрыва с Церковью, «опасаясь своих подданных» (по выражению Анны Болейн). Екатерина Арагонская была популярна. И, чтобы избавиться от нее, Генриху понадобилась публичная поддержка со стороны самой респектабельной английской институции.
Парламент выходит на передний план
Обе палаты парламента ухватились за возможность заменить собой Церковь в качестве главной опоры королевской власти. Томас Кромвель, некогда помощник Уолси, стряхнул пыль с закона XIV в. под названием praemunire [21] и выступил с поразительным заявлением о том, что все английское духовенство — предатели, поскольку папство представляет собой иностранную силу. Началась быстрая радикализация: в Лондоне жадные до власти люди делали такие вещи, которые буквально за несколько лет до этого были просто немыслимыми.
Тогда огромные ежегодные поборы прекратятся. Тогда твой меч, твоя власть, твоя корона, твое достоинство и покорность твоих подданных не уйдут от тебя. Тогда твои люди будут преданы только тебе. Тогда ленивцев заставят работать. Тогда браки станут гораздо крепче. Тогда народонаселение возрастет. Тогда благосостояние людей увеличится. Тогда зазвучит Евангелие. Тогда никому не придется просить милостыню. Тогда обретем мы достаточно и даже более того; обретем мы лучший приют, какой только возможен».
В Кембридже ученые из кружка «Белая лошадь», названного по пабу, где они собирались, с восторгом следили за карьерой Мартина Лютера.
Из простого, подобно им, священника и законоведа он превратился в деятеля всемирного значения, которого опасался папа, к которому прислушивались светские правители. Он поставил себе на службу новое средство массовой информации — дешевые печатные памфлеты, умел говорить с простыми людьми на их языке и предлагал германским князьям (волновавшимся из-за того, что католическая церковь все в большей степени становилась марионеткой в руках Габсбургов) контроль над их государственными протестантскими церквями.
Кембриджцы учли все это. Их радикальные товарищи, жившие в безопасности антверпенской эмиграции, запустили печатный станок. 2 февраля 1529 г. Генрих VIII возглавлял традиционную процессию на Сретение в Вестминстере, когда ее участников закидали экземплярами памфлета «Прошение нищих».
Ему было 34 года. Мечты о французском троне и о Священной Римской империи оказались несбыточными; подданные вели себя непокорно, а наследника до сих пор не было. Он убеждал себя, что его брак проклят, потому что Екатерина Арагонская была вдовой его брата, а вот новая фаворитка Анна Болейн непременно подарит ему сына
Генрих стал настоящей опорой европейского порядка: в 1521 г. он лично осудил мятежного германского монаха по имени Мартин Лютер, и благодарный папа пожаловал ему титул Защитника веры (который все еще используется его потомками).
