Кроме того, Горбачев и Лигачев пришли к власти не просто как провинциалы, а как ненавистники центральной бюрократии, которую им приходилось убеждать поддержать их инициативы и требования в бытность первыми секретарями региональных комитетов партии. Там у себя они были «первыми лицами», полновластными командирами, а в Москве на них скептически посматривали даже чиновники невысоких рангов, особенно когда они уверенно «вносили предложения», казавшиеся сотрудникам общесоюзных министерств и ведомств примитивным и грубым лоббизмом. Энергия разрушения центральных институтов управления СССР у Горбачева явно превышала банальные цели передачи максимума полномочий региональным управленческим структурам.
Некоторые из них получили особо льготные условия, и ими занимались высокопоставленные московские аппаратчики. Например, особую известность получили три предприятия, которым в 1985 году открылись дополнительные возможности. Это были АвтоВАЗ, Белорусская железная дорога МПС и Сумское машиностроительное производственное объединение Минхиммаша. Они перешли на полное самофинансирование всех своих производственных и конструкторских новаций927.
Олега Юня (ссылающегося на сборник «Народное хозяйство СССР в 1987 году»), эксперимент был успешный и в целом советская экономика в 1983–1985 годах росла на 4,1% в год924.
1 августа 1983 года постановлением Совмина была образована Комиссия по руководству экономическим экспериментом923, однако о ее составе и деятельности ничего не известно.
Что более существенно, предприятия «обеспечивались в первоочередном порядке всеми видами материальных ресурсов»919, то есть они не только получали средства на счета, но и реально могли получить от Госснаба строительные материалы и технику для реализации поставленных задач — строительства. Это была специальная льгота, за счет, разумеется, тех, кто в эксперименте не участвовал920. Дополнительным крупным бонусом из государственной казны было льготное кредитование для технического перевооружения основных фондов с его погашением за счет собственных средств предприятий. Кроме того, если предприятия, участвующие в эксперименте, решали начать разработку новой техники, то они получали долю общеминистерского фонда развития науки и техники, которая покрывала и «повышенные затраты в период ее (техники) освоения»921.
В целом документ содержал концепцию самой масштабной как минимум с 1960‐х годов экономической реформы в СССР911. Он был показан Андропову и получил общее одобрение. 5 мая 1983 года его обсуждали на Совете министров и отправили на доработку912.
Анатолий Милюков, который после отказа от косыгинских реформ все 1970‐е годы доказывал преимущества хозрасчета и продвигал отказ от жестких годовых планов для предприятий в пользу более гибкого пятилетнего планирования, подтверждает первоначальный либеральный импульс Андропова:
Но это произошло 8 лет спустя, а мы возвращаемся в 1983 год, когда Экономический отдел был создан. Борис Гостев как первый заместитель заведующего отделом вспоминает о новом этапе реформирования так:
Экономический отдел при преобразовании был существенно расширен и на 1984 год имел следующую структуру
Анатолий Милюков — консультант Отдела плановых и хозяйственных органов, в Экономическом отделе возглавил сектор «совершенствования управления народным хозяйством» ЦК КПСС, который должен был заниматься экономической реформой.
