То был поцелуй, какого не дарила мне ни одна женщина, – неистовый, горький, полный отчаяния, как предсмертный крик. Трепетная дрожь его тела передалась и мне. Я содрогался от этого чуждого, страшного, двойственного ощущения – желания ввериться ему всей душой и невольной боязни, даже инстинктивного отвращения при столь плотском соприкосновении с телом мужчины – странное смятение чувств владело мною, растянув эти сжатые секунды до тягостной, умопомрачительной бесконечности
Я хотел стать офицером, моряком или инженером: ни к одной из этих профессий я, в сущности, не чувствовал призвания.
И наконец-то его прорвало: он заплакал как маленький.
постепенно мне стало казаться, что это не женщина, столь невероятным образом вступившая со мной в такую близость, а сама ночь открывает мне таинства истомленной жаждой и страстями природы
Беспокойство, смутная тревога поселились в детских душах, а еще диковатое, как у зверенышей, недоверие ко всем окружающим. Что ни скажут им взрослые – за каждым словом девочкам чудится обман и коварный подвох.
«У нее ребенок, – снова и снова напоминают они себе, – из-за этого она такая печальная». И сами не замечают, как постепенно эта печаль передается и им тоже.
Мне эту ночь в жизни не забыть;
И беседа наша – между мной и его женой – т
