Мите это понравилось. Если уж я чего-то не знаю, ему тем более можно чего-то не знать.
– Что-нибудь хочешь? – спрашивает меня Вера.
Конечно, я хочу, и ни чего-нибудь, а много чего. Но говорю:
– Нет, спасибо. Мне пора.
И вспомнил слова из какой-то книги: где любовь, там и родина.
Я тебе наговорил всякой ерунды, ты это забудь и не обращай внимания. Все наладится и будет хорошо. А что какая-то карма, это не обязательно.
Если уж я чего-то не знаю, ему тем более можно чего-то не знать. Потому что все знать – устаёшь.
Понимаю систему. Не самую лучшую или вовсе не лучшую, но понимаю. А что происходит у вас – не понимаю. Совсем. То есть вижу, что все те же тюрьма и макароны, но Россия большая, ее вечно держать на этом нельзя.
– Почти сто лет держали.
– Раньше хотя бы идея была: жрем макароны ради светлого будущего. А сейчас?
– Ну, многие уже с пармезаном макароны едят. И хорошим вином запивают. А другие к этому стремятся.
– И все?
Я пожал плечами.
– Вот и я не понимаю. И как-то грустно. Вижу, куда-то все не туда идет, а куда, не понимаю. Думал, ты объяснишь.
– Не объясню. С друзьями об этом говорим, даже часто говорим, а ни до чего не договорились.
– Грустно. Но я теперь хотя бы в своей жизни все понимаю.
Я понял, что население почти всегда выбирает тюрьму и макароны, а не свободу и неизвестность.
– Помнишь старое кино, где этот, вот, господи, к вечеру память стариковская стала, ну, рецидивист сбежал из тюрьмы, а двойник выдает себя за него и тоже с подельникам бежит, чтобы рецидивиста найти?
– «Джентльмены удачи».
Как я ненавижу пьяные разговоры, ты не представляешь! Главное, человек тебя просит выслушать, ты слушаешь, время тратишь, а сам понимаешь, что он назавтра не вспомнит ничего!
Никогда не поздно. Но решать – тебе.
