Почему же так соблазнительно обвинить того, кто и так страдает? Мне кажется, все просто. Такое объяснение как бы делает происшедшее справедливым и снимает дальнейшие претензии. Больше не надо разбираться, ситуация разрешилась: жертва хотела, чтобы ее избили, и специально спровоцировала агрессора. Преступления нет.
Существуют и другие варианты сохранения патриархальных взглядов, например когда они маскируются феминистскими мотивами. Нередко сталкиваюсь в практике с такой концепцией, когда женщина не согласна с традиционным распределением семейных ролей и власти, но по-прежнему считает, что задача мужчины — поддерживать экономическую стабильность. «Деньги, которые я зарабатываю, мои, а мужчина должен обеспечивать семью». Тогда на самом деле мы получаем вариант патриархальной модели, но дискриминированы уже мужчины. Часто этот взгляд дополняется приписыванием мужчинам изначально негативных свойств и ожиданием от них репараций.
Раньше, в детстве, для таких вопросов не было места, и ответ на них все равно никого не интересовал. Лень была единственно доступной, пусть и слабо осознаваемой формой протеста. Теперь она закрепилась и маскируется под врожденную черту характера, но, по сути, остается протестом. Субличность не знает, что внешнего давления уже нет, и по-прежнему защищает «ребенка».
Чтобы избавиться от мнимой лени, достаточно осознать, чего я на самом деле хочу; признать, что я уже взрослый и у меня есть право двигаться к собственным целям, нравятся они кому-то или нет; признать, что я могу о них заявлять прямо и не стыдиться этого.