«Будет время, когда тебе покажется, что от тебя ничего не зависит. Вот тогда ты и должен действовать».
Лекс казался ему тупым. Каким еще может быть парень, чьи родители дали ребенку имя Лексус? Впрочем, тогда было модно использовать названия брендов, которые ушли из страны, в качестве имен. Данил знал девчонку, которую звали Баленсиага и парня по имени Бош.
Не переживайте, – успокоил Арсентьев Андрея. – Агрессивные обычно отходчивые.
на то она и Изоляция, и не то чтобы они были закрыты от мира – это мир закрылся от них.
Почему у каких-то вещей названия есть, а какие-то остаются без перевода? Почему вы дергаете ручку двери, когда точно закрыли ее на ключ? Почему вы кипятите воду для чая до ста градусов, если все равно потом ждете, когда она остынет до сорока? Почему вы слушаете пьяными музыку, которую нельзя слушать трезвым?
как будто ее лепили из гипса, а это, увы, не мрамор, не костяной фарфор и не слоновая кость.
запах вспоротой земли и паровозного дыма, чуть горьковатый, копченый, как тот, что появляется, если тереть камнем о камень
– Неужели они работают двадцать четвертого декабря? – задумчиво спросил Данил.
– Почему нет? – мадам пожала плечами. – День как день – вторник.
– Ну так… Сочельник.
– Так ведь это ихний праздник, – удивленно прищурилась мадам. – Нам-то до этого что.
Данил поспешно кивнул.
– Так о чем ты хотел поговорить? – спросил Георгий Иванович, когда они, углубившись в сад Баумана, сели на скамейку у фонтана.
– Понимаете… Вы знаете, где я работаю?
– В пыточной?
– Где?!
– В НИИ альтернативной экспериментальной медицины, я знаю, сам же тебя сдал Анаис. Но это ведь пыточная.
– Да… Возможно. Но я не знал. До вчерашнего дня.
– Что ж… Поздравляю с открытием.
– Я был курьером. То есть я и сейчас курьер.
– Понятно: не убиваешь, но сопровождаешь. Как Харон.
