Мед материнского отношения есть любовь, вовлеченность, способность принять в ребенке его инаковость (непохожесть на себя), внимательность к его потребностям (что не означает их сиюминутное удовлетворение). Не власть над ним, но заботливое и заинтересованное отношение. Стремление не менять, а наблюдать и замечать (не только за ним, но и за собой).
Пройдя через бунт против власти и категоричности матери, перестав испытывать за это вину, позволив себе открыто злиться и не соглашаться, Анда вскоре осознала, что «переросла» эту историю. Что много лет она уже сильнее собственной матери: физически, морально, финансово, что мать давно уже не опасна и не за что вести борьбу. «Глупо бояться стариков, – как-то сказала Анда, – занятая битвой с мамой, я не заметила, как она успела постареть». Анда поделилась, как по-новому увидела ее руки во время последней встречи в кафе, где они встретились на ланч. И хотя мама до сих пор делала маникюр, красила ногти, носила браслеты и кольца, это были старческие руки. В этот момент Анда испытала приступ нежности и грусти.
Между Андой и ее матерью так и не возникла глубокая эмоциональная близость, но, встречаясь ненадолго раз в месяц и на праздники, они общались непринужденно, обсуждая бытовые моменты и вспоминая прошлое. Анда перестала злиться, ожидать от мамы какого-то особенного отношения к себе и признания собственной неправоты. Также она оставила привычку делиться с мамой сокровенным, а после возмущаться ее реакции. Анда теперь разделяла
Отношения дочери к матери разворачиваются под силой трех стремлений: Мама, обними меня – Мама, отпусти меня – Мама, отстань от меня.
чтобы быть достаточно хорошей матерью, можно просто быть чуть лучшей матерью, чем была ваша собственная.
Если пуповину не перерезают родители, то в определенный момент ее приходится подгрызать самому ребенку.
«Я лучше обойдусь без руки, раз она имеет то же строение, что у матери, и полюблю свою культю, поскольку у матери такой не было», – говорят они.
И все-таки из раза в раз женщины задаются вопросом: хорошая ли я мать? На это можно ответить: иногда, чтобы быть достаточно хорошей матерью, можно просто быть чуть лучшей матерью, чем была ваша собственная.
Принятие своей матери – условие самопринятия. Принять это – значит вникнуть в обстоятельства ее жизни и судьбу, не исчерпывающуюся материнством, повернуться к ней лицом, увидеть ее в самых разных ролях и просто как свободную душу, которая пришла в этот мир не для того, чтобы соответствовать вашим ожиданиям и идеалам. Только открыв в маме отдельного человека со своей историей, интересами, запросами, мечтами, не связанными с вашей жизнью, вы можете принять те ее качества, которые вас изначально не вполне устраивали. Принять – значит перестать желать, чтобы мама была другой, отказаться от идеализации и примириться с реальностью.
Став взрослыми, дочери часто предъявляют матери претензии, перекладывают на нее ответственность за собственные недостатки и жизненные трудности. Является ли мама причиной многого в вас? Да. Ответственна ли она за то, как вы живете и чувствуете себя, будучи взрослой? Нет. Важно ли понять ответственность матери за некоторые события вашего детства и вернуть эту ответственность ей, а не нести самой? Да. Проявляется ли возвращение ответственности в обвинениях? Нет.
При этом выражать чувства важно. Вопрос формы и ее эффективности. Когда вы не можете или понимаете, что не стоит говорить с реальной мамой, вы всегда можете поговорить с ее образом. В психотерапии есть для этого разные техники, в том числе техника пустого стула, на который можно «посадить» маму и говорить с ней. Также можно написать ей письмо, как в одном из упражнений данной книги, отправлять которое совсем необязательно да и, чаще всего, не нужно. Но в процессе его написания вы можете выразить свою внутреннюю боль, переосмыслить, простить и отпустить. А может быть, и поблагодарить.
С помощью артовых техник, рисуя, вылепливая, делая маски, вступая в диалог с материнскими образами сновидений, мы вступаем в соприкосновение с Внутренней матерью и имеем возможность ее трансформировать.
