Потом она достает из своего разбитого черепа кусок мозга, запихивает в рот и жадно жует, давясь и кашляя.
Вовочка застыл, словно боженька превратил его в соляной столб.
Ноги подволакивались, но не как у стариков, а как будто они были… мертвыми, что ли
В это жаркое утро умирающего лета
Отморозок, которого поцеловала смерть. Он живет, а должен бы лежать в могиле и гнить. Время, полученное просто так. Чтобы творить беспредел.
— Сделается-сделается. Еще как сделается. С этого все и начинается. Сегодня с одной расстегнутой пуговицей ходишь, а завтра уже хер из ширинки вываливается.
Он схватил спортивную сумку и принялся выгребать из ящиков обшарпанного стола барахло без разбора.
В каждой компании есть свой неудачник. Его каждую минуту смешивают с дерьмом, а он все равно здесь, никуда не уходит. Даже, похоже, не обижается
Для таких, как она, это норма. Родители с детства втирают в подкорку, что главная цель в жизни — найти мужа. Причем любого. Отдаться первому встречному, выскочить замуж и рожать, рожать, рожать — пусть даже в беспросветной нищете и грязи. Потому что для чего еще жить — только рожать. Несмотря ни на что. В семейной жизни всякое случается. Взлеты, падения, удары лицом об дверь. Но это ничего: семья есть семья. Разводиться — это не по-нашему. Муж есть муж, какой бы он ни был.
У Вовочки тут радость большая, в институт посту
Для таких, как она, это норма. Родители с детства втирают в подкорку, что главная цель в жизни — найти мужа. Причем любого. Отдаться первому встречному, выскочить замуж и рожать, рожать, рожать — пусть даже в беспросветной нищете и грязи. Потому что для чего еще жить — только рожать. Несмотря ни на что. В семейной жизни всякое случается. Взлеты, падения, удары лицом об дверь. Но это ничего: семья есть семья. Разводиться — это не по-нашему. Муж есть муж, какой бы он ни был.
У Вовочки тут радость большая, в институт посту