Прошу прощения». «Я ошибался». «Мне нужна помощь». «Я не знаю».
Он знал, куда должен отправиться теперь, но сначала хотел осмыслить то, что узнал
рю Д’Oтейль. Это была необыкновенно красивая улица в городе, где множество красивых улиц. Она шла вдоль старых каменных стен, защищавших столицу, но была чуть отодвинута от них, и между улицей и стеной образовалась лента зеленой зоны, а по другую сторону улицы стояли дома.
Здесь жили первые семьи Квебека, французы и англичане. Премьер-министры, промышленники, генералы и архиепископы.
Он демонстрировал удивительное сострадание.
Если ваш героизм не смог возвысить вас над нами, простыми смертными, то пусть это сделают страдания, так? Да, это была трагедия, ужасная трагедия, но она произошла с ними, а не с вами. Вам была подарена жизнь. Такова ваша судьба, и ничто этого уже не изменит. Забудьте об этом. Они умерли. Это было ужасно, но неизбежно.
— Если я хотел иметь друзей, — сказал Хэслам, оглушая их словами. Что это было такое, что так усиливало звук его голоса, — изгиб нёба, форма черепной коробки, особенность голосовых связок? — Если я хотел быть своим — да, я должен был научиться никогда не повышать голос.
— Но это означало, что вы вообще не должны говорить, что вас никто не должен слышать, — сказал Гамаш.
— А что бы вы предпочли? — спросил Хэслам, превратив невинный вопрос в атакующий громогласный выпад. — Говорить, отпугивая людей, или помалкивать в обществе?
Теперь молчанием ответил Гамаш, он смотрел на мрачные лица за длинным столом, зная, что не только перед Кеном Хэсламом стоял этот вопрос, не только он делал такой выбор.
Молчать. В надежде, что не обидишь. В надежде, что тебя примут.
Но что случается с людьми, которые всегда молчат, никогда не возвышают голос? Все держат в себе?
Гамаш знал, что случается с ними. Все, что они проглатывали, каждое слово, каждая мысль ворочались внутри их, выхолащивая все человеческое. И в эту пропасть изливали они свои слова, свой гнев
Неужели одна ложь способна уничтожить все, что было между ними?
В этом была опасность. Не в том, что случались предательства, не в том, что случались жестокости, а в том, что они могли перевесить все хорошее. В том, что мы можем забывать хорошее и помнить только плохое.
адрес, несколько минут поиграл с Анри, написал записку Эмилю и ушел. По пу
Потом он вспомнил о том, что значил для него Эмиль и продолжает значить. Неужели одна ложь способна уничтожить все, что было между ними?
В этом была опасность. Не в том, что случались предательства, не в том, что случались жестокости, а в том, что они могли перевесить все хорошее. В том, что мы можем забывать хорошее и помнить только плохое.
этом и состояла суть интервью, — сказала Жена. — Женщины редко входят в террористические ячейки, но агенты Моссада получают такую инструкцию: если они совершают налет на гнездо террористов и видят там женщину, то ее нужно убивать в первую очередь, потому что она никогда не сдается. Она самая опасная из всех, кто там есть. Безжалостная.
