Да и вообще я никогда особым почитателем Бога не был, лбом об алтарь не бился. Это не я. Я знаю, кто я. И Дмитрий не тот, кто есть я, он не тот, не тот, не тот. Я был Гудини с тем каменным шаром, с которым он нырнул в Темзу и через несколько минут выплыл. Я, черт возьми, старался не поддаться этой энергетике, да так сильно, что слезы высохли, потому что вся жидкость ушла в пот.
Пока она говорила, я не переставал повторять себе: «Боже, да это трагедия, Гэлакси, это трагедия! А ну-ка выключай свое либидо, ради Бога, иначе она увидит, с каким вожделением ты смотришь на нее!»
А еще я думал, что она великолепна и страдает. Это делало ее еще привлекательнее в моих глазах. Но надо было срочно возвращаться к реальности.
Семь лет, два штата, восемь домов. Никогда я не видел его таким испуганным. Он был Большим Папочкой почти 19 фунтов весом, он был защитником всего и всех, был олицетворением стабильности и спокойствия, а это было, пожалуй, самым необходимым качеством, чтобы выжить в огромном табуне других кошек.
После какого-то времени проживания вместе с людьми, кошки и другие животные становятся зеркалом поведения человека. Агрессия проявляет себя во время так называемых скачков энергии: встаете утром и собираетесь на работу или в школу – скачок, приходите домой и готовите ужин – опять скачок, сворачиваете дела и идете спать – тоже.
Зная, когда происходят у вас эти энергетические скачки, вы можете контролировать поведение животного. Если вы поиграете с кошкой минут за десять до предполагаемого события и направите её энергию в нужное русло, то вы обезвредите бомбу.
И я мог даже вопить во все горло, что заключил сделку с миром кошек, но моего имени, татуировок и бороды было достаточно, чтобы меня считали психом. И я осознавал, что мне нужны были реальные доказательства, чтобы меня поняли.
И в связи с этим у меня уже давно образовалась проблема в отношениях с хозяевами животных – я чувствовал давление с их стороны. Я пытаюсь объяснить людям, что чувствуют их питомцы, двуногие не понимают, расстраиваются и разочаровываются. Я могу объяснить движения животного, но изменения в энергетической температуре и другие признаки – описать невозможно. Я не злорадствую, когда говорю, что знаю вашего кота лучше, чем вы. Я просто пытаюсь объяснить вам на английском то, что ваш питомец говорит на кошачьем. Я просто хочу, чтобы вы тоже поняли. И если бы я представлял себя в виде какого-то образа, то я бы был воздушным змеем, которой соединяет человека и небо. Ни я, ни кто-то другой не может вдохнуть в животное жизнь, руководствуясь человеческим опытом и мышлением, и, видимо, отсюда у двуногих товарищей появляется это нетерпение и желание навешивать ярлыки.
Каждое мгновение, каждый кивок, расширившиеся или сузившиеся зрачки помогают нам чувствовать друг друга. Ты задерживаешь дыхание, я тоже. Если волосы на руках у меня встают, то это значит, что твое тело в тридцати футах от меня. Я поднимаю подбородок на три дюйма вверх, ты расслабляешься и узнаешь меня. Ты вжимаешься в стену перед дверцей, я начинаю плакать. Общение – это понимание, замедление течения времени, движения пространства вплоть до полной остановки, именно тогда образуются связи между двумя существами
Кошек можно выдрессировать
Кликер-дрессировка – метод дрессировки животных, основанный на системе поощрений. Он используется для дрессировок разных видов животных – от дельфинов и китов до кур, попугаев, котов и собак. Кликер-тренинг – метод эффективный (подробнее можно прочитать в книге Карен Прайор «Кликер-дрессировка для кошек»). Хотя я и не поклонник того, чтобы использовать эту систему дрессировки, чтобы научить животных таким унизительным вещам, как прыжки через обруч и езда на велосипеде, кликер-дрессировку можно применять для:
1) улучшения взаимоотношений с питомцем, например, пока вы готовите ужин, кот будет спокойно сидеть рядом;
2) достижения эмоциональной связи с животным во время разного рода тренировок;
3) совмещения с другими методами во время спортивных тренировок, которые укрепляют силу и дух кота, и одновременно вашу связь с ним.
Я начинал понимать, как мое «я» влияет на поведение кошек, в то же время я стал различать понятия «моя кошка» – «не моя кошка».
Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что окружил себя своеобразными громоотводами, людьми и всякой химией. Я делал себя уязвимым, пытаясь решать проблемы, я становился комком оголенных нервов, который метался между желаниями защитить себя «кожей» или остаться в таком же несчастном состоянии; к тому же каждый день я буквально заставлял себя идти на работу. Я встречался с психотерапевтом и психиатром, один меня слушал, другой выписывал рецепты. И оба хотели уложить меня в лечебницу на продолжительный срок – просто чтобы понять мою натуру. В итоге работа с психиатром привела меня к черной дыре из лекарств, в которую я попал на десять лет. Конечно, я, как любой наркоман со стажем, обвинял ее во всех моих бедах, в том, что я потерял все, что я любил. Эта черная дыра стоила мне всего: человеческих отношений, моей группы и моего творчества. Я катился вниз в объятия его величества Клонопина.
