— Вот! Вот вам настоящие англичане! Где бы они ни очутились, им подавай их английское пиво, их «биф-стейк» и парочку английских мужланов в придачу. Даже здесь, в Париже, вместо того чтобы попытаться хоть что-то понять о тех, к кому приехали, вместо того чтобы изобразить мало-мальский интерес к познанию, они сходятся вместе, наливаются пивом, курят и ругаются как извозчики. Да только им не прибудет от этого ни ума, ни лоску, так что лучше бы они пропьянствовали все это время в родной гринвичской пивной!
«Я жил за городом, сменил климат, обстановку, окружение — сменил все, кроме самого себя.
Я полагаю, что окружающий нас материальный мир является конечным выражением духовного мира, его порождением и составной частью. Я считаю, что в основе человеческой личности лежит духовное начало, что дух — это организованная материя, но от материи в обычном понимании слова он отстоит столь же далеко, сколь свет или электричество; что физическое тело есть не более чем оболочка и, соответственно, смерть не кладет конец существованию человеческой личности, а всего лишь освобождает ее от физического покрова. Процесс освобождения начинается с того момента, который мы называем смертью, и завершается несколькими днями позднее пробуждением к высшей жизни.
Но, живя здесь, в этих уединенных и неприхотливых местах, где все так удивительно дешево, я в самом деле не вижу, каким дополнительным комфортом или даже роскошью мы могли бы обзавестись, будь у нас много больше денег
Намечавшийся роман увлекал меня все больше, и лунный свет добавлял поэтичности моим и без того возвышенным чувствам. Какая драма, если выяснится, что графиня — дочь старика! И к тому же влюблена в меня! Но если она окажется женою графа — о, какая это будет восхитительная трагедия!.
Конечно, я прихватил в дорогу пару книжек, но, как известно, не во всяком состоянии духа человек расположен к чтению.
Смею вас уверить, в такие лица влюбляются с первого взгляда.
— Вот еще одно письмо от него; пришло утренней почтой. Неужели ты ничего не можешь для него сделать? — спросила она вкрадчивым тоном, обняв хозяина за шею и нежно теребя тонкими пальчиками мочку его багрового уха.
— Отчего же, могу, — отозвался судья Харботтл, не поднимая глаз от лежавшей перед ним бумаги.
— Я знала, что ты мне не откажешь.
Похлопав себя подагрической лапищей по левой стороне груди, судья отвесил иронический поклон.
— Так что ты сделаешь?
— Повешу его, — проговорил судья со смешком.
— Нет-нет, малыш, это ты не всерьез, — проворковала домоправительница, глядясь в висевшее не стене зеркало.
— Провалиться мне на этом месте, но ты, похоже, полюбила наконец собственного мужа! — воскликнул судья Харботтл.
— Провалиться мне на этом месте, ты, похоже, начал меня к нему ревновать, — рассмеялась в ответ женщина. — Но нет, я всегда его терпеть не могла; меня с ним давно ничто не связывает.
окружающий нас материальный мир является конечным выражением духовного мира, его порождением и составной частью. Я считаю, что в основе человеческой личности лежит духовное начало, что дух — это организованная материя, но от материи в обычном понимании слова он отстоит столь же далеко, сколь свет или электричество; что физическое тело есть не более чем оболочка и, соответственно, смерть не кладет конец существованию человеческой личности, а всего лишь освобождает ее от физического покрова.
Когда встречаются два начитанных и много повидавших человека, можно ли сомневаться, что им найдется, о чем поговорить?
