– Мария… – не выдержал Алеманд.
– Не нужно, коммандер, – негромко попросила она. – Моим отцом
Журнальный столик покрыт ворохом газет, как мятой скатертью; пестреют вырезки с заголовками и снимками. Кушетка тоже завалена – заметками. Любимые шахматные фигуры хозяйки виллы прижимают часть из них. Осиротевшая доска ютится на каминной полке. Сам Эдуард сидит в кресле: глядит на открывающийся с балкона вид на Великий Океан и постукивает по подлокотнику белой ладьей.
Ленид запретил разглашать тайну, – но считала, что должна проследить за ее внешностью и состоянием. Чутко