Так исполнилось давнее моё подспудное желание — оказаться внутри картины (и не только метафорически), с предельной степенью близости — на заднем плане Ренессанса.
Что мы внутри некой глобальной вычислительной системы, внутри вселенского мозга, что мы и мироздание — мысли этого мозга.
Притягательность пейзажа, в отличие от человеческого тела, иррациональна. И разгадка состоит в том, что ландшафт, возможно, потому притягивает взгляд, что мы созданы по образу и подобию Всевышнего, его, ландшафт, сотворившего; а Творцу и творцу свойственно иногда любоваться своим произведением.