Насколько сильным бывает давление общества, каждый может почувствовать сам. Если кто-то во взрослом возрасте осознает жестокость матери и говорит об этом открыто, он услышит от всех, даже от психолога: «Но ей тоже было тяжело, она так много сделала для тебя. Ты не должен осуждать ее, представлять все в черно-белом цвете, оценивать ее однобоко. Идеальных родителей не существует» и т. д. Такое чувство, что те, кто приводят подобные аргументы, защищают собственных матерей, на которых никто и не нападает – человек говорит лишь о своей матери.
Она делает вид, что беспокоится обо мне, и тем самым делает себя необходимой для меня. Я ощущаю это как соблазн, чтобы поверить, что она любит меня, но если бы она любила меня, разве я не почувствовала бы этой любви? Я же не извращенка, я замечаю, когда кто-то любит меня, дает выговориться, интересуется тем, что я говорю. Но с мамой я чувствую, что она хочет, чтобы я о ней заботилась и ее любила. И вдобавок она хочет, чтобы я верила в обратное. Это же шантаж! Может быть, я еще ребенком чувствовала это, но не могла сказать, не знала как. Только теперь я могу это понять.
Венгерский писатель и лауреат Нобелевской премии Имре Кертес в знаменитом романе «Без судьбы» рассказывает о своем прибытии в концлагерь Освенцим. Тогда он был пятнадцатилетним мальчиком, и в романе он очень точно описывает, как пытался истолковать все бессмысленное и жестокое, с чем тогда столкнулся, как нечто положительное и благоприятное, потому что иначе он погиб бы от страха смерти.
У ребенка нет выбора, ему нужно подменять ощущения, если рядом нет помогающего свидетеля и он находится полностью во власти преследователей.
Проповедуя прощение как путь к исцелению, они, похоже, не знают, что этот путь – ловушка, для них в первую очередь. Никогда еще прощение не приводило к исцелению
Ребенок, который не используется как объект для проецирования, может спокойно играть, и ему не нужно носиться как сумасшедшему. Он свободен от невыполнимого задания по спасению матери или, по крайней мере, не должен больше сталкивать ее с собственной правдой с помощью «расстройства».
Истинное общение основано на фактах и делает возможным обмен собственными чувствами и мыслями.
«Мама, почему все эти люди интереснее меня? Разве ты не видишь их пустоту, их снобизм? Почему так мало значит для тебя моя жизнь, моя тоска по тебе, моя любовь? Почему я тебя обременяю?»
Почему же мы всё ждем, что люди, которые по каким-то причинам не могли любить нас, в конечном счете начнут это делать?
Только когда я позволила себе эмоции, ранее запертые в теле, и прочувствовала их, я стала намного свободнее от своего прошлого. Силой подавить настоящие чувства никогда не получится. У них всегда есть причина, даже если она надежно скрыта.
Эмоции – это не роскошь, а комплексная помощь в борьбе за существование.
Дамасио Р. Антонио
