Позиция, при которой субъект способен создавать смысл только изнутри системы, может быть расширена до представления, что женщины способны оценить свою внешность только сквозь призму объективирующего их мужского взгляда.
Пытаясь сконструировать адекватный образ, они замечали: «Это точно я»; «Это, возможно, я»; «Я не могу это надеть, это просто не я».
Разделение труда стало еще более жестким в начале XX века с изобретением роли «мужчины-кормильца» (Ibid.) и с развитием пристального интереса к «искусству быть женщиной» (Wilson 1985: 123). Ценность женщины определялась ее умением хорошо выглядеть, мужчинам же отводилась роль созерцателя (Berger 1972). Забота о внешности, однако, не имела ничего общего с досугом или игрой: связанные с этим практики в действительности были «изнурительной работой» (Wilson 1985: 122).
Взаимодействие женщин с идентичностью конкретно и материально. Они видят себя сквозь призму гардероба, то есть ориентируются на внешнюю, воплощенную форму «я». Концепция объективации, заимствованная Миллером (Miller 1987) у Гегеля, позволяет понять облачение в одежду как процесс конструирования «я», который подразумевает возможность видеть «я» как внешнюю материальную форму. У Гегеля внешняя форма идеальна и мыслима, но Миллер полагает, что тот же процесс осуществляется и на уровне материальных объектов, таких как одежда. Для Гегеля объективация — один из этапов развития самосознания, на котором субъект сознает себя как «другого», как объект. Неудовлетворенность «я-как-объектом», в свою очередь, ведет к интеграции этой ипостаси в личность, которая, таким образом, меняется. То есть объективация — это «двойной процесс, посредством которого субъект экстернализирует себя в творческом акте дифференциации и, в свою очередь, реапроприирует эту экстернализа
Принимая решение, они ориентируются на разные кластеры гардероба, сформированные на основе социального статуса вещей (например, рабочие костюмы), их функциональности (например, спортивная одежда), типа (например, брюки или рубашки), цвета, текстуры или какой-то иной категории (например, забавная одежда). Кластеры помогают структурировать жизнь и облегчают выбор наряда.
Одежда как элемент материальной культуры не просто отражает устойчивые признаки «я»; она представляет собой материальный инструмент, с помощью которого женщины вовлекаются в процесс конструирования этого «я». Опираясь на теорию Гелла (Ibid.), можно сказать, что с помощью костюма женщины придают своим намерениям материальную форму, позволяющую влиять на интерпретацию их внешнего облика другими людьми. Скажем, если женщина, отправляясь на собеседование по поводу работы, хочет выглядеть уверенной и сильной, она выбирает блузку и пиджак, позволяющие ей чувствовать себя соответственно. Эти блузка и пиджак не просто отражают свойства ее личности: структурированный воротник и четкая линия плеча помогают убедить окружающих в том, что перед ними деловая женщина.
Второй аспект, заслуживающий внимания, — тот факт, что одежда не фиксирует уже прожитую жизнь, но запускает трансформацию биографически конституированного «я». Человек носит вещь какое-то время, и его история буквально вплетается в нее. Одежда — это материализованное прошлое, а потому ее можно использовать как способ преображения личности. Агентские функции и материальные свойства одежды обусловлены ее текстурой, стилем, формой и цветом, а также историей ее использования. Женщина решает надеть этот, а не иной топ, поскольку чувствует себя в нем сексуальнее; точно так же она решает надеть жакет, который в прошлой жизни носила на работу, поскольку тот напоминает ей, что когда-то она была другим человеком, и тем самым придает уверенности. Женщины черпают силу в своих прежних «я», материализованных и воплощенных в предметах гардероба.
Старые костюмы — это воспоминания, принявшие осязаемые формы; прикасаясь к ним, женщины напоминают себе, что когда-то они были другими; живые тактильные ощущения помогают вновь представить и помыслить себя-прошлых.
-первых, храня в шкафу вещи, которые больше не носят, женщины упорядочивают и подчиняют себе автобиографию, соотнося ее с актуальной идентичностью.
Пример Эмануэлы показывает, что, контролируя гардероб, женщина фактически берет под контроль свою жизнь; она сознает и использует его трансформирующую силу, чтобы не дать себе вернуться к прежнему образу жизни.
