Иногда по пятницам они с тётей Фуфой устраивали посиделки, это называлось «девичьи грёзы». Мама покупала пару бутылок самого лучшего, самого дорогого порто, Фуфа пекла «наполеон» в «тридцать листов» – пласт теста должен быть настолько тонок, чтобы через него легко читался газетный текст, – а третья подруга, Марочка, готовила кисло-сладкое мясо с черносливом. Они съезжались на Зоологическую к Фуфе, в гостиной накрывался стол по всем правилам, с салфетками в серебряных кольцах, хрусталём и пирожковыми тарелками. На отдельном столике зелёного сукна приготовлялось всё для покера – карты, фишки, мелки. Подруги до ночи играли в карты, а потом садились за стол, и тут, собственно, и начинались «грёзы» – рассказывалось всё, что прожито за то время, когда они не виделись.
двадцать четыре часа назад. Привезла, затащила на крыльцо и сдала
Все знали, что она — рядом с ним, и никто не спрашивал, кто сегодня около него дежурит.
На картине были изображены осевшие сугробы, серые тени, белое небо, какое бывает только самой ранней весной в тихие и тёплые, неподвижные, словно затаившиеся дни, небольшая церковь за покосившимся штакетником, а на переднем плане возле штакетника поленница дров.
Хабаров забрал их у неё с ладони и
Когда так много позади всего, в особенности — горя, поддержки чьей-нибудь не жди, сядь в поезд, высадись у моря
– Так теперь, раз дядя тоже помер, ты сиротой остался?..
директора, будто мочканули его! Кому он нужен? Сам перекинулся.
— Ты тут не рассуждай, — посоветовала Даша. — Домой
Бубен зашелестел ей в ответ, и стало ещё тише.
Я не пользуюсь подобными средствами связи.
