Победит не автомат, а человек
Затем я спрашиваю, может ли он передать мне документы о происшествии, которыми располагает. Он говорит: всё, что у него было, он изложил в статье. Я возражаю, что хотела бы посмотреть на них сама; он отвечает — если хотите, можете сами пойти и поискать.
внутри ботинок, которые он носил с утра, пальцы ног утопали в поту.
Положить конец этой охоте могли только жара или тьма.
Лежа на песке, я отдаюсь ощущению усталости, и оно ведет меня к чувству одиночества.
она — ничто и останется ничем, ее голос никто не услышит. В наше время допустим лишь определенный объем жалости;
Между взрывом, раздавшимся поблизости, и взрывом, раздавшимся вдалеке, — большая разница. Этот был совсем не громким, не резким, но очень густым, будто неторопливый удар по великанскому барабану. К тому же от взрыва, породившего этот звук, не затряслось здание, в котором я находилась (деревянное и легкое), а стеклянные окна (закрытые) не разбились.
В бархатной ночи я направляюсь к гамаку, ложусь и начинаю следить за слабым светом далеких звезд, рассыпанных по всему небу. Я не двигаюсь так долго, что тело покрывается тонким слоем росы.
Однако с началом войны эти связи порвались. Почему? Неужели во время войны или даже после случались какие-нибудь столкновения, которые привели бы к подобному? Нет, отвечает он, и добавляет, что таковы уж войны. Иногда они разрывают даже связи между членами одной семьи.
Затем я беру карту местности до 1948 года, но тут же в ужасе ее закрываю: там, где на израильской карте разливалось сплошное море желтизны, на палестинской — десятки деревень.
