Когда мы встретились, в 1983 году, Киму было двадцать три, а мне — двадцать два; он уже выбрал свой платонический идеал того, как должен выглядеть (а именно с иголочки одетым путешественником во времени, прибывшим из Эдвардианской эпохи и косплеящим того Кима Ньюмана, какой он есть сегодня), а я только через шесть лет выберу ту модную катастрофу, с которой свяжу жизнь.
Человек по существу своему зверь, — заметил Моро. —
«Различные места, — подумала Дьёдонне, — не могут быть злыми сами по себе. Они становятся тем, что делают из них люди».
А я же хотел убить монстра, а не стать им!
Но хорошие идеи как Дракула — они никогда не умирают по-настоящему.
Усилившимся восприятием, явно подсказывавшим, что наступает ночь, она почувствовала, как застыло сердце инспектора.
Снаружи умирал вечер; она не будет чувствовать себя нормально, пока ночь не вступит в свои права.
Ван Хелсинг, введенный в заблуждение фольклором и символизмом, всегда говорил о сердце, но сгодится любой другой жизненно важный орган. До почек достать легче всего.
— У меня есть омела2, — сказала мертвая девушка, вытаскивая веточку из корсажа и держа ее над собой, а потом спросила: — Поцелуй? Всего лишь пенни за поцелуй.
— Рановато для Рождества.
— Для поцелуя всегда есть время.
