Помнить, что обеды и ужины – это удел рабов буржуазии.
Я подсматривала его жизнь. И ровно в тот момент каждый раз обнуляла себя.
Книги стояли на полках как украшение, как гордое напоминание о карточной системе дефицита. С тех времен имена Вальтер Скотт и Александр Дюма впечатались в ее мозг как признак безвкусицы и интеллектуальной инвалидности.
Обращать внимание на мелочи. Из них состоит большее.
Я пока еще продолжаю падать.
Приземление на дно пропасти будет резким и болезненным.
Одиночество настигает внезапно, ты осознаешь себя в вакууме, который хочется прорвать, установить связь с кем угодно, лишь бы это быстрее закончилось.
Ревность – особенное чувство. Та, другая становится заклятой подругой, палачом, каждый день отрезающим от тебя по кусочку.
Она совершала набеги на книжные полки в надежде найти там жизнь. И однажды ей повезло. Она нашла Маркиза Де Сада, боязливо спрятанного в глубине полки. По вечерам она начала жить. Ее жгло огнем желания, она купалась в новых словах, образах, в сладости нарушения запретов.
Они до смерти боялись тишины, боялись остаться наедине со своими мыслями.
Я перестану быть открытой раной, перестану грустить, мои глаза снова засверкают радостью. Когда-нибудь.
Но сейчас ком, кислота прожигает грудь и глаза. Разум лихорадочно ищет помощь, подбрасывает конструктивные мысли, желания, направляет тело в движение, в делание, в этом сейчас спасение. Двигаться, не замирать, занять руки и голову, чувства мозг отключил.
Только боль отключить не в силах. Она из сердца.
Разум над ним не властен.
Прошло 12 лет нашей жизни вместе. Я была с ним одной силой, одной молекулой, его отражением. Наш не прекращающийся с первой встречи диалог смолк. Теперь каждый сам по себе.
Я еще долго мысленно буду обращаться к нему. Еще долго буду вздрагивать, видя знакомый силуэт вдали, слыша знакомый голос. Буду привыкать жить отдельно от него.
Зная, что никто не придет вечером и не повернет ключ в замке, некому будет написать: «купи хлеба на обратном пути», не с кем будет поделиться радостью сделанного за день, новыми мыслями, успехами детей или удачной шуткой. Он перестал быть рядом навсегда, на всю эту жизнь.
Мы не встретим вместе старость.
Мы умрем в разных жизнях.
Его глаза больше никогда не посмотрят на меня так, как только он мог смотреть, его смех для меня навсегда исчез.
Мы никогда не пойдем поесть вдвоем, обсуждая всякую ерунду.
Решетка на заборе и затяжка сигаретой возвращают меня в болезненную реальность. Я обнаруживаю себя. И снова по кругу.
