Переверните все вверх дном. Сделайте женщину отправным пунктом для суждений, сделайте тьму отправной точкой для суждения о том, что мужчины зовут светом.
Маргерит Дюрас (в интервью Сьюзен Гуссерль-Капит, 1975)
образ Люцифера как освободителя женщин в «долгом XIX столетии»,
Сатанизм же в широком смысле слова, заявивший о себе в XIX веке — как вышеупомянутая дискурсивная стратегия, появившаяся в эзотерике, литературе, левой политической мысли и изобразительном искусстве, — продвигался людьми, занимавшими более или менее центральные места в культурной истории Запада: это Блейк и Бакунин, Блаватская и Байрон, Перси Шелли, Прудон… и некоторые феминистки (в том числе весьма влиятельные), с которыми мы и познакомимся в настоящей работе.
Вкушение Евой запретного плода толкуется как героический поступок — бунт против тирании Бога и Адама.
Сама цивилизация — по крайней мере, в ее современной форме — представлена как нечто органически связанное с патриархальными институтами власти. Дьявол же, как символ природы, выступает противником маскулинного общественного порядка, частью которого являются Бог и церковь, и потому он, как и отмечал Брюс Нолл, феминизирован2215. Следовательно, если Бог — столп маскулинного общественного порядка, то, бесспорно, Сатану надлежит признать союзником и женщины, которая будто бы ближе к природе (очередной стереотип), и тех, кто желает оспорить сложившиеся общественные нормы. Кроме того, Сатана как доброжелательный бог природы был уже давно известен в качестве литературной метафоры. Он встречается, например, в «Ведьме» Мишле и в стихотворении нобелевского лауреата Джозуэ Кардуччи «Гимн Сатане» (1865)2216. Очередной пример устойчивости этой ассоциации — часто происходившее в литературе, а также в эзотерике той эпохи сближение Сатаны с романтизированным вариантом греческого Пана (воспринимаемого как бог природы)2217. А еще полезно помнить, что Пан оставался заметным символом в гомоэротических текстах XIX века
Терри Касл приводит перечень первых лесбийских романов, среди которых — «Орландо» (1928) Вирджинии Вулф и «Ночной лес» (1936) Джуны Барнз, где повествование колеблется между реализмом и фантастикой. По мнению Касл, это вообще очень важная особенность лесбийской художественной прозы, где почти неизменно «стилизуются и остраняются» даже самые знакомые вещи
Иначе смотрит на положение феминизма в Англии в середине 1920‐х годов Джейн Маркус. По ее мнению, романы вроде «Лолли Уиллоуз» являются откликом на политическое разочарование, вызванное тем, что после предоставления женщинам ограниченного права голоса в 1918 году и активного избирательного права в 1928‐м в действительности мало что изменилось. Маркус считает, что реалистическая художественная проза как орудие пропаганды феминизма была сочтена частью этой провальной попытки «выгородить себе постоянное место в цитаделях мужской власти», и потому фантастические темы играли роль «ухода в сад», где женщины могли бы «зализать раны»2174.
Рассказчик предлагает два объяснения тому порочному пути, по которому, повзрослев, пошла Софи: наследственное вырождение или бесноватость1531.
Рене Вивьен держала в качестве домашних питомцев змей и жаб, жила в темной квартире с заколоченными наглухо окнами и сочиняла лесбийские пеаны Сатане.
Анатоль Франс опубликовал свой сатирический роман «Восстание ангелов». Издание имело огромный успех — 60-тысячный тираж разлетелся всего за шесть недель — и оказался последним большим произведением писателя474. Действие разворачивается во Франции в «прекрасную эпоху», где ангел по имени Аркадий замышляет новый бунт против Бога и набирает в свое воинство других недовольных ангелов, набравшихся на земле идей от анархистов и радикалов.
