Я разверну из твоих лопаток сложенные в них крылья.
Самое подлинное удовольствие мы получаем от возвращения – вкуса, запаха, мелодии, воспоминания. Первая встреча сама по себе еще ничто, лишь повторение дает возможность вникнуть, распробовать, войти во вкус…
Поезд встал среди ночи, несколько раз глухо лязгнув и издав протяжный металлический стон, прокатившийся по всем вагонам, отзываясь в чугунных сцеплениях и входя чужеродной тоской в сны пассажиров. Будя их стуком в двери, по коридорам вагонов заспешили проводники: граница
Еду, чтобы ехать, – лучше эти нечеловеческие пески, чем стена дома напротив, где я уже ненавидел каждый кирпич, лучше это тесное купе, чем комната, где любое движение совершается в тысячный раз и невозможно избавиться от наваждения нескончаемых повторений. Я согласен терпеть эту духоту за ощущение (пусть самообман), что мне удалось оторваться от прошлого, оставить его в той опостылевшей комнате, и я могу не повторять больше самого себя, стать кем угодно и каким угодно.
Давным-давно, еще в студенческие годы мне запомнилась, вызвав недоумение, фраза Лидии Гинзбург: «Интеллектуальные люди боятся небытия, чувственные – умирания». Страх умирания мне был понятен, но что значит «страх небытия»? Как можно бояться того, чего нет, простого отсутствия? Теперь для меня настало время почувствовать этот страх неотвратимой гибели всего, что связывало с жизнью: планов, отношений, смыслов, намерений; всего, чем успел заново обрасти после падения и что оказывалось напрасным, обречённым рассыпаться у меня на глазах, оставляя обнажённое тело в пустом ожидании смерти.
Главное, что познаёшь в болезни, это собственное тело, с внутренним устройством которого большинство из нас, если только они не имеют отношения к медицине или спорту, знакомы очень приблизительно.
Он был прикован к Народному Вожатому своей ненавистью сильней, чем истово верующий привязан любовью к своему Богу. Верующий видит присутствие Бога во всём вокруг, тогда как ненависть Алишера была нацелена точно на Гулимова, не отвлекаясь ни на что постороннее.
Есть русское выражение: «До́ма и стены помогают». Но суть работы переводчика в том, что он обживает чужой дом, осваивается в чужом языке и незнакомой жизни.
– Премия имени Гулимова во Дворце культуры имени Гулимова за перевод стихов Гулимова…
Если есть хоть что-то, на что он не способен, то это на ошибку. У обычного человека есть преимущество этой возможности. Он только и делает, что исправляет старые ошибки, чтобы совершать новые. Вся его жизнь, как правило, ошибка. Да и сам он тоже.
