Используя неискренность, анализант может уничтожать клиническую эффективность, создавая пустую фигуру и пустой процесс, которые становятся проективными идентификациями нарциссического незаполненного Я.
Вина не отрицается, но она преуменьшается, редуцируется до некоего болеутоляющего, своего рода психической роскоши
Для нарцисса это было паломничеством с целью расплатиться за вину, хранящуюся в нем, за давнишний отказ от продуктивного анализа. Однако подобные усилия, призванные смягчить вину, не работают. Убийства были совершены, люди уничтожены, смысл ускользал, а жизнь не проживалась.
Обещание заключается в том, что Я будет вести внешне покаянное существование, ища формы мазохистического наказания, которые помогут ему заработать «дополнительные мазохистические мили» по его программе повышения уровня благополучия.
отсрочка имеет определяющее значение, поскольку представляет собой альтернативу принятию.
Когда другой обладает такой надежностью, то нарцисс может построить к нему такую структуру, как нарциссический мост. Это значит, что он может запрограммировать требования другого в свою собственную систему жизни и отношений.
истерик ищет лицензии для того, чтобы оставаться ребенком, чтобы он мог оставаться в нарушенных сферах своей жизни с маленьким значком на лацкане, на котором написано: «Ты не можешь ожидать от меня, что я поведу себя как взрослый». Пограничный пациент имеет лицензию с пометкой: «Неполноценный, потерявший контроль».
Аналитик начинает чувствовать, что ничего не меняется в этом пациенте, и это представляет реальную проблему.
Хотя пациент может помнить предыдущие интерпретации, они будут храниться изолированно и не приведут к формированию того вида эмоционального опыта, который является двигателем личностных изменений
«Да, вы правы, я понимаю это». Однако если аналитик скажет что-то вроде: «Я думаю, вы согласились столь легко, поскольку это закрывает тему, не так ли?» – то он, скорее всего, увидит выражение недоумения на лице пациента.
