Лавкрафт чувствовал пустоту, но не осмелился перейти черту, о которой сам же писал неоднократно. Его творческий гений замаскировал пустоту, дав ей множество имен и образов: от древних богов и звездных странников до расы глубоководных. Конкретизация источника зла значительно притупляет нулевой аффект. Но попробуй перечитать труды Лавкрафта с мыслью, что открывшиеся героям тайны сами суть лишь марево; что нет ни древних богов, ни странников, ни иных миров; что сбросившее маску древнее зло, в свою очередь, есть чья-то маска — и разум твой затрепещет.
сочувствуешь оскопленному, ибо он тоже человек. Ты подавляешь это сочувствие, ибо боишься представить себя на месте оскопленного.
внутренний запрос мифологии на освобождение от пустоты, на обретение дифференциации и внутренней структуры
Множественная галлюцинация требует гораздо меньше ресурсов, чем одиночная.
На реанимационном ложе психика вынуждена изобретать галлюцинаторные образы, чтобы частично насытить себя.
сложные и яркие галлюцинации израненного организма означают борьбу за жизнь.
Самая безобразная тварь будет желанным психическим гостем по сравнению с чистой без-образностью.
Аблант — кристалл, очищенный от пустоты, очищенный пустотой, очищенный для пустоты.
Аблант — то, что проступает после всех практик отрицания и феноменологического воздержания.
Аблант держит на плечах свод пустоты. Аблант расправляет плечи.
Аблант — пастырь пустоты.
Аблант пресекает вечные родовые муки пустоты, огненным клинком свершая кесарево сечение, извлекая себя из кокона непредставимости.
Совершенно иначе ощущает искатель пустоты. Каждый раз что-то неуловимо меняется. Словно после очередного приближения математически точного фрактального узора начинаешь замечать в нем случайные искажения.
Не бога они ищут, но пустоту. И пустота нашла их раньше.
