Ну, во-первых, конечно, пример остальных:
все живут — и тебе не к лицу отставать.
Что же делать-то, если не жить? — во-вторых,
то есть просто не знаешь, чем время занять.
С каждым годом преснее, опаснее яд.
Привыкаешь, втянулся, живешь и живешь.
Спохватился — а время ушло: хоть и рад
научиться другому, да сил не найдешь.
1990
Он не дом, но временный ночлег,
место встреч румянца и стыда,
голода с едой, тоски с Москвой,
или с ты — ночным, ночной, дневной,
или просто с оборотом век,
эту ты рисующим точь-в-точь.
Девять лет, как ты сказала фразу,
повторить которую не можешь.
Темно-красный плащ давно не носишь
(ибо не замеченную ночью
свежую лазурь скамьи не смыли
ни химчистка, ни твои рыданья),
коротко стрижешься, разлюбила.
Ну что ж, пойдем, и может быть, я встречу
тебя, а ты меня, хоть и сейчас
мы вместе. Мы в одном и том же месте,
которое мне обозначить нечем,
и кто из нас двоих узнает нас?
но к брошенной отчизне
мы не вернемся впредь,
по направленью жизни
поняв, откуда смерть.
Мы уже не рыбка и не птичка,
Простачок такой-то, приди в себя.
Мертвое не тормоши, а отпой.
Потом я вышел на свет,
похож на зарю как брат,
на новое счастье рассчитывая.
Но мне не по себе».
Я думал о похоронах подруги,
я засыпал,
я жалел, что настала зима в стране постели моей.
Нацепляя то те, то иные очи
искалеченных временем аллегорий,
помни только себя: курил, мол, ночью
на тусклом фоне чужого горя.
