Меня записали в безумцы, но старались не обижать. Однако же, как всякий безумец, я предпочитаю в своём безумии идти до конца.
— Вы, Макинтош, всерьёз полагаете, будто тайна, о сохранности который вы так печётесь, не стала ещё достоянием лиц заинтересованных и достаточно прозорливых, чтобы оценить масштабы возможного бедствия?
Удо обнимает её, прижимает к себе — в последний раз. Чьё сердце бьётся так громко? И тогда было не понять, а во сне — тем более.