Впрочем, я фотографирую, – добавил Леха на случай, если эта Бурцева – профессиональная жалобщица.
На глазах старухи выступили слезы.
– Маргарита сказала, чтобы вы отпустили ее душу и больше не носили цветов на тот крест. А еще попросила дать мне ее школьные тетради.
У Мари-Ноэль опустились руки, и она села за стол рядом с Ленуаром.
– Она тебе так сказала?.. Моя девочка… Ты любишь маргаритки? Они такие хрупкие, легче, чем снег… – Старуха растерла костлявым
Если хотите, идемте со мной, пусть бабы угомонятся, – показывая на жену и сына, сказал Жерар.
Видимо, Шарлотта заказывала нитки специально из Дьеппа или Руана.
– Папа забыл сказать, что…
– Замолчи!
– Нет, ты же сам сказал, что Анну все равно теперь не вернешь, так что больше покрывать Мормишей мне незачем, – с горячностью продолжил Франк. – Покажи ему, покажи палочки!
Франк подошел к письменному столу и вытащил оттуда десяток тонких деревянных па- лочек.
– Отцу уже полгода жалованье задерживают. Мы в этом городе погрязли в долгах по самое горло. Смотрите
– Папа забыл сказать, что…
Маруськину матушку Вика никогда не любила, а после сегодняшних наездов старухи вообще ее телефон заблокировала. Прямо смешно: карга наглая будет указывать им – давно совершеннолетним – с кем дружить и во сколько являться домой.
Но когда почти в час ночи на определи- теле высветился незнакомый номер, трубку сняла.
– Вика, извини, что беспокою так поздно. Я Алена Андреевна, соседка Марусина. Ты не знаешь, где она сейчас может быть?
– Чего, не вернулась еще? – удивилась. – Ну… наверно, к Вадику поехала. Больше ничего предположить не могу.
– А ты можешь дать мне его телефон?
– Зачем?
– Обещаю. Никаких претензий. За беспокойство извинюсь. Просто уточню, у него ли Маруся, и все. Он ведь твой одноклассник? Должен понять, что родители беспокоятся.
Вика смутилась.
Вадик действительно был представлен Марусе как старый ее школьный друг (учились они в учебных заведениях разных).
Но на самом деле о нем она не знала почти ничего. Даже номер свой ей парень не дал – «Общаемся в мессенджере, и ладно. Я всегда на связи».
Больше того. Обычно Вика сама находила мужчин и предлагала им – «познакомиться с моей симпатичной подругой». Но в этот раз инициатива встретиться с Марусей исходила как раз от Вадика.
«Покажешь мне эту свою симпатягу?» – «Да не вопрос». – «Тогда приглашаю в ночной клуб. Вас обеих».
Но оправдываться перед посторонней теткой Вика не стала. Фыркнула:
– Вы с ума, что ли, там посходили, вместе с Макаровной? Маруське двадцать восемь лет. И Вадик ей понравился. И если они ушли из клуба вместе, ясен пень, он ее все-таки уговорил к себе поехать. Так и ладно! Давно пора! Совет да любовь! Еще я буду телефон давать, чтоб вы голубков смущали!
Алена Андреевна тихо сказала:
– Дело в том, что Марусю видели в нашем дворе. Она возвращалась домой около полуночи. Одна. И никто ее не провожал.
– Да ладно! Вадик при мне заказывал такси бизнес-класс. Сказал: домчит до подъезда!
– Говорю тебе: не было рядом с ней никакого Вадика. И машины не было. По двору она шла сама. И домой не вернулась. Вика. Помоги мне, пожалуйста. Похоже, дело серьезное.
* * *
Маруська – наивное, романтичное создание. Верит в добро, надеется на торжество справедливости. В облаках, короче, витает
х, больных, грязных животных?! Где от голода едят слабых, а за провинности и просто так работники бьют палками, где никого не лечат… Там дни и ночи могут стать хуже смерти… Не отдам я собачье дитя на такие муки. Лучше уж усыпить. Но это – только попробуйте. Нам явилась маленькая и такая прекрасная жизнь».
– Засыпай, моя дорогая, – прижимала к себе Асю Лида. – У тебя будет все хорошо, – целовала она маленький горячий нос. – Я все решила. Ты мой ангел-хранитель, ты пострадала, защищая меня, а я отобью у всех тебя. Никто так хорошо, как я, не знает, что такое муниципальный приют.
И это было правдой, огромной незаживающей раной. Только речь не о собачьем приюте, а об интернате для трудных детей, куда мать с отчимом отправили Лиду, чтобы она не отравляла своей неловкостью и неуместной пугливостью жизнь сводных сестер, к которым ходили подруги и друзья. Их насмешки и шалости становились все более жестокими, возраст приближался к опасному подростковому. Были эпизоды, которые приближали возможность огромных проблем. И они, заботливые родные люди, решили, что те же проблемы не на их глазах, по крайней мере, не опозорят семью.
Лида не забыла ни минуты того многолетнего унижения, своего дневного страха. Своей ночной паники и тоски. Да, она и там была самой слабой и никчемной. И на ночь, когда многие раздевались, она натягивала на себя все свои тряпки. Чтобы их долго распутывали, разрывали руки злобных и похотливых старших ребят, пока она будет звать на помощь… Рано или поздно кто-то прибегал из персонала. Днем ее всегда избивали за стукачество, но это было лучше, чем то, чего опять удалось избежать…
– Ася никуда не поедет, – коротко сказала Лида по телефону.
Тон бы такой, что Мила даже не пыталась возражать. После этого они не виделись недели две. Подруга приехала однажды вечером без предупреждения, чтобы все увидеть собственными глазами. Лида обрадовалась ей, впустила. Собаки встретили Милу в прихожей, ласкались, как всегда. Ася стояла отдельно, смотрела настороженно, но звуков не издавала. Подруги выпили кофе. Лида вопросительно посмотрела на Милу:
– Пойдешь с нами гулять? Я в две очереди теперь выхожу. Сейчас беру только Геру и Асю.
Мила пошла с ними. Си
помочь?
Леля грустно вздохнула. У нее над губой образовались молочно-карамельные усики. Лехе они ужасно нравились.
– Хотела к Ксаверичу толкнуться, а потом передумала. Сама дожму. Или мой красный диплом можно засунуть в… одно место.
Она вытерла салфеткой усики и принялась за круассан.
– Умру, а выясню, что свело старушку в могилу, – пообещала она и взглянула на Леху. – Ты чего не ешь?
Он торопливо отпил из своей чашки. Не мог же признаться, что засмотрелся на нее.
– Если никто не съездил, то я могу.
У Лели заблестели глаза.
– Ты же с дежурства.
– Ну и что? Дома все равно делать нечего, – брякнул он и понял, что сдал себя с потрохами.
Взглянув на его мгновенно покрасневшие щеки, Леля тонко улыбнулась.
– Ну если нечего, тогда да. Завтра я прямо с нее начну. Если что-то выясню, позвоню тебе напрямую.
– Если найду что-нибудь
«Если долго сидеть возле реки, увидишь, как по ней плывет труп твоего врага»
