заключенном, о совершенном браке; о том, что он знает теперь, что такое наслаждение Особенно ужасна была для Плато-ши минута, когда Аратов, несколько придя в себя и увидав ее возле своей постели, сказал ей:
- Тетя, что ты плачешь? тому, что я умереть должен? Да разве ты не знаешь, что любовь сильнее смерти? Смерть! Смерть, где жало твое? Не плакать, а радоваться должно - так же, как и я радуюсь
И опять на лице умирающего засияла та блаженная улыбка, от которой так жутко становилось бедной старухе.
нашла его лежавшим на полу
Но он не пришел в себя по-вчерашнему, как ни бились над ним С ним в ту же ночь сделалась горячка, усложненная воспалением сердца.
Через несколько дней он скончался.
Странное обстоятельство сопровождало его второй обморок. Когда его подняли и уложили, в его стиснутой правой руке оказалась небольшая прядь черных женских волос. Откуда взялись эти волосы? У Анны Семеновны была такая прядь, оставшаяся от Клары, но с какой стати было ей отдать Аратову такую для нее дорогую вещь? Разве как-нибудь в дневник она ее заложила - и не заметила, как отдала?
дожидался ночи - не то что с нетерпеньем, а с любопытством. "Что же далее? - спрашивал он себя, - что будет?" Изумляться, недоумевать он перестал; он не сомневался в том, что вступил в сообщение с Клгфой; что они любят друг друга... И в этом он не сомневался Только... что же может выйти из такой любви? Вспоминал он тот поцелуй... и чудный холод быстро и сладко пробегал по всем его членам. "Таким поцелуем, - думалось ему, - и Ромео и Джульетта не менялись! Но в другой раз я лучше выдержу... Я буду обладать ею. Она придет в венке из маленьких роз на черных кудрях.
Но как же дальше? Ведь вместе жить нам нельзя же? Стало быть, мне придется умереть, чтобы быть вместе с нею? Не за этим ли она приходила - и не так ли она хочет меня взять?
Ну так что же? Умереть - так умереть. Смерть теперь не страшит меня нисколько Уничтожить она меня ведь не может? Напротив, только так и там я буду счастлив... как не бьн счастлив в жизни, как и она не была... Ведь мы оба - нетронутые! О, этот поцелуй!
- Со мной? Я счастлив... счастлив, Платоша... вот что со мной А теперь я желаю лечь да спать. - Он хотел было приподняться - но такую почувствовал в ногах, да и во всем теле, слабость, что без помощи тетки да служанки не был бы в состоянии раздеться - и лечь в постель. Зато он заснул очень скоро, сохраняя на лице все то же блаженно-восторженное выражение. Только лицо его было очень бледно.
Он пришел в себя. Но на расспросы тетки он только улыбался - да с таким блаженным видом, что она еще пуще перетревожилась - и то его крестила, то себя...
в обмороке. Он стоял на коленях; голова его лежала на кресле; протянутые вперед руки бессильно свисли, бледное лицо дышало упоением безмерного счастия.
голова Клары тихо повернулась, опущенные веки раскрылись, и темные зрачки ее глаз вперились в Аратова.
Он подался немного назад - и произнес одно протяжное, трепетное:
-А!
Клара пристально смотрела на него... но ее глаза, ее черты сохраняли прежнее задумчиво-строгое, почти недовольное выражение. С этим именно выражением на лице явилась она на эстраду в день литературного утра - прежде чем увидела Аратова. И так же, как в тот раз, она вдруг покраснела, лицо оживилось, вспыхнул взор - и радостная, торжествующая улыбка раскрыла ее губы...
- Я прощен! - воскликнул Аратов. - Ты победила... Возьми же меня! Ведь я твой - и ты моя!
Он ринулся к ней, он хотел поцеловать эти улыбающиеся, эти торжествующие губы - и он поцеловал их, он почувствовал их горячее прикосновение, он почувствовал даже влажный холодок ее зубов - и восторженный крик огласил полутемную комнату.
он был прав тогда: ни испуга, ни радости не было в нем - ни даже удивления... Даже сердце его стало тише биться. Одно в нем было сознание, одно чувство: "А! наконец! наконец!"
вдруг почувствовал, что кто-то быстро подошел к нему, сзади - как тогда, на бульваре - и положил ему руку на плечо. Он обернулся - и никого не увидел. Но то ощущение ее присутствия стало таким явственным, таким несомненным, что он опять торопливо оглянулся...
Если эта власть, которую я чувствую над собою - точно твоя власть - явись! Если ты понимаешь, как горько я раскаиваюсь в том, что не понял, что оттолкнул тебя, явись! Если то, что я слышал - точно твой голос; если чувство, которое овладело мною - любовь; если ты теперь уверена, что я люблю тебя, я, который до сих пор не любил и не знал ни одной женщины; если ты знаешь, что я после твоей смерти полюбил тебя страстно, неотразимо, если ты не хочешь, чтобы я сошел с ума, - явись, Клара!
