Неудобный Лев Толстой

Толстой против историков

Самый известный русский роман в мире оскорбил чувства ветеранов войны 1812 года. А еще — профессиональных историков: изучив огромную библиотеку источников и свидетельств, Толстой пришел к мысли, что судьбы народов и выдающихся личностей невозможно объяснить с помощью гуманитарных наук. Вместо этого автор в эпилоге к «Войне и миру» предлагают собственную концепцию: человек свободен только в том, что касается его собственной жизни; именно из совокупности всегда отдельных воль складывается какое-то историческое событие — например, Бородинская битва.

Толстой против школ

Лучшая школа, по Толстому, — это не закрытое помещение с досками, лавками и кафедрами, а скорее театр, библиотека или музей. Ученики приходят туда добровольно, слушают только интересные им лекции и уходят в любое время. Такой была экспериментальная яснополянская школа для крестьянских детей: писатель сам проводил в ней занятия по истории, географии, библейским мифам и надеялся найти среди учеников новых пушкиных и ломоносовых.

Толстой против пыток

Наутро после бала Иван Васильевич выходит на прогулку и случайно встречает отца своей возлюбленной, командующего строем солдат. Человек, который вчера весело танцевал мазурку, теперь пытает татарина за побег: спина несчастного превратилась в кровавое месиво. Толстой был против всякого насилия, а в этом рассказе он задает такой вопрос: жестокость — это личный выбор или результат влияния общества?

Толстой против искусства для искусства

Современник натуралистов, реалистов и декадентов, Толстой-теоретик был далек от их эстетических построений. Его центральный культурологический манифест — попытка разделить «хорошее» и «плохое» искусство на основании того, понятно ли оно широким массам. Маркс и Ленин тут, однако, ни при чем: Толстой внимательно читал «Капитал», но эта его позиция — следствие религиозного переворота: опрощение в жизни = внятность в прозе.

Толстой против секса

Запрещенная цензурными отделениями сразу двух стран — Российской империи и США, — «Крейцерова соната» снискала репутацию едва ли не самой откровенной вещи Толстого. Никакого, впрочем, смакования: это резкая, публицистически выпуклая проповедь, разоблачающая ложь современного брака — главным образом, в его физиологическом аспекте. Говоря о мрачной стороне сексуальности, Толстой имел в виду и себя: похождения молодости тяготили его до конца жизни, а приступы влечения он пытался сублимировать с помощью литературы — так появилась и «Соната», и «Дьявол», и «Отец Сергий».

Толстой против Церкви

«Левиафан»-1899: в своем последнем романе Толстой обрушился на государство, суд, официальную религию, высшее общество и только что не на человеческий род. За саркастическое изображение православных обрядов и насмешливый портрет духовенства писателя отлучили от Церкви — и в «Ответе Синоду» Толстой подтвердил свой разрыв с РПЦ. К слову сказать, в церкви села Тазово Курской области Толстой изображен на груди у сатаны: расписать стены этим сюжетом предложили сами прихожане.

Толстой против оккупации Кавказа

Участие в обороне Севастополя, погружение в историю Отечественной войны — из больших русских писателей поручик Толстой, наверное, самый последовательный пацифист. Там, где другие видели геополитику и приметы Большой игры, он различал только ложь, тщеславие и жажду крови. Толстой отказывался романтизировать покорение «нецивилизованных» горцев: его Хаджи-Мурат — такая же сильная и сложная личность, как Пьер Безухов или Константин Левин, а одноименная повесть — шедевр с той же полки, что и «Война и мир» и «Анна Каренина».

Толстой против мясоедов

Однажды к приезду тети Толстой привязал курицу к обеденному стулу и сказал гостье: «Ты хочешь курочки? Возьми ее и зарежь». Взгляды писателя на вегетарианство даже сейчас назвали бы радикальными: он заявлял, что убийство животного — это не личный выбор, а однозначно дурной поступок, и что самая подходящая человеку пища — фрукты.

Толстой против полицейского произвола

4 марта 1901 года на площади около Казанского собора собрался митинг против «временных правил», позволяющих отчислять и забирать в армию политически активных студентов. Неожиданно на протестующих напала полиция с отрядами казаков: людей разгоняли, избивали, хлестали нагайками. Четыре человека погибли, несколько сотен мужчин и женщин были арестованы. Толстой был шокирован таким беззаконием и написал царю письмо, в котором, среди прочего, требовал от власти перестать применять «правила усиленной охраны» и отменить смертную казнь — «величайшее, запрещенное Богом и совестью человека преступление».

Толстой против скреп

«Страшно сказать, но нет и не было такого совокупного насилия одних людей над другими, которое не производилось бы во имя патриотизма». Толстой предостерегает: нравственные правила верующего человека несовместимы с убийствами, а христиане разных стран должны объединяться, а не воевать.