«Теперь я признаюсь, что в ту ночь, и в следующую и еще раньше, меня донимало неясное сознание того, что моя жизнь — это непохожий двойник, пародия, вторичная версия жизни другого человека, в этом или ином каком-то мире. Мне казалось, что некий злой дух побуждает меня выдавать себя за этого человека, за этого другого писателя, который был и всегда будет несравнимо значительней, здоровее и беспощаднее, чем ваш покорный слуга».