Удобной я никогда не была и сейчас тоже не буду. Ты можешь сколько угодно прятаться от чувств, которые я в тебе вызываю, но рано или поздно тебе придется посмотреть им в лицо. Потому что я буду рядом, чтобы сводить тебя с ума, злить, раздражать, заставлять выбираться из твоей скучной раковины и жить
Ничего личного, Дима. Поиграй со мной.
Он знает, где я живу, у него есть мой номер телефона. Но ему это все не нужно.
Ничего личного, Дима. Поиграй со мной
Ничего личного, – киваю я, ощущая непривычное першение в горле
Прекращаю обманывать себя и откидываюсь в кресле, обращая все внимание на Нику.
Целуя его в ответ, пропуская внутрь ласкающий язык, наслаждаясь глубиной разбуженных чувств, я полностью отдаюсь обжигающей радости сбывшейся мечты.
Я не просил у вселенной тех чувств, которые вызвала во мне Ника, я старательно избегал привязанностей, я не хотел заставить кого-либо страдать и страдать сам. Но если сейчас вдруг все стало реальным – и чувства, и близость, и притяжение, – вправе ли я отказываться от них, возможно, лишая себя и ее единственного шанса на счастье?
Сомнения гложут меня изнутри всю дорогу до особняка Нечаевых. Я так и не смог уснуть, и сейчас раннее утро – совсем не время для визитов, но я больше не могу ждать. Я понимаю, что побегом из больницы лишил себя права на торопливость и эмоции, но, осознав, какой станет моя жизнь без Ники, я уже не готов оттягивать момент объяснения. Она может принять меня или отвергнуть – но я хотя бы буду знать, что попытался.
Сонный Кирилл встречает меня у порога. Мне пришлось позвонить ему, и я был готов, что он ответит отказом, но, к моему удивлению, он безропотно открыл и ворота, и входную дверь.
– Ради чего в такую рань приехал? – хмуро спрашивает друг.
– Можешь убить меня прямо сейчас, но к Нике я все равно пойду, – воинственно бросаю я, оттесняя его от входа.
– Зачем?
– Затем, что жизнь без нее – отстой, – говорю раздраженно, а потом вдруг добавляю: – И потому что я ее люблю.
Кирилл изучает меня пару секунд, а потом самодовольно усмехается:
– Какой же ты мудак, Платов, – говорит он и пропускает меня в дом. – Она у себя, но не спит. И не думай, что тебя ждет теплый прием.
Взлетев на второй этаж, я стучу в дверь, за которой скрывается комната девчонки, лишившей меня покоя, и, дождавшись приглашения, захожу внутрь.
Ника сидит на разобранной кровати, заваленной пленками и фотографиями, одетая в смешную пижаму с мишками. Ее длинные волосы рассыпаны по плечам, лицо без следа косметики сияет естественной красотой и молодостью. Только на щеке все еще просвечивает синяк, и я вижу край фиксирующего тейпа, наклеенного от шеи к плечу.
– Мам, я же говорила, что спущусь… – Ника поднимает глаза и замолкает, увидев, кто стоит на пороге.
На какое-то мимолетное мгновение в ее глазах вспыхивает радость узнавания, которая вселяет в меня надежду, но почти сразу же лицо приобретает суровое и неприступное выражение.
В комнате повисает тишина – ни я, ни она не спешим начинать разговор, разглядывая друг друга, как противники на ринге. Мне сложно понять, о чем думает и что чувствует Ника, но я ощущаю, что мне хорошо – просто потому, что она рядом, что я могу смотреть на нее, дышать с ней одним воздухом.
– Здравствуй, Ника, – говорю я, не выдержав первым.
– Ты не забыл, как меня зовут? – спрашивает она подчеркнуто равнодушно.
– Тебя сложно забыть, – признаюсь мягко. – Я бы сказал, невозможно.
Для меня эти слова – попытка признания в том, что я без нее не могу, но Ника, очевидно, так не считает. Ее лицо становится еще более замкнутым, а голубые глаза теперь похожи на прозрачные льдинки.
– Зачем ты приехал?
– Есть много причин… – начинаю я, но холодная непреклонность, с которой Ника встречает каждое мое слово, заставляет пошатнуться мою решимость.
Устало тру переносицу, думая о том, что не зря говорят, что любовь делает человека слабее – так неуверенно, как сейчас, я себя не ощущал очень давно.
– Помнишь тот спортивный ролик, который ты смонтировала? – Этот вопрос вырывается непроизвольно – я не планировал ничего такого говорить, это сейчас вообще неважно, но в присутствии Ники оказался совершенно выбит из колеи. – Со мной связался их директор. Они хотят еще, хотят тебя, Ника.
– Так ты за этим сюда пришел? – спрашивает она. При этом ее глаза гневно вспыхивают, а губы сжимаются в тонкую линию. – Если за этим – мне это неинтересно.
– Не за этим, – со вздохом признаюсь я, проводя ладонью по коротким волосам на затылке.
– Тогда говори и уходи, – произносит она чуть спокойнее. – У меня много дел.
«Правильно и неправильно, вовремя и не вовремя, запомни, Дима, любовь с этим не считается. Я знаю, как страшно испытать подобные чувства, когда ты меньше всего их ожидаешь. Ты просто встречаешь человека, который меняет для тебя все, и ты не понимаешь, что с этим делать. Но если это настоящая любовь, она сама найдет путь», – эти слова сказала мне Мирослава, когда я накануне покидал их с Даней квартиру. А что, если она права?
