По мере продвижения на восток начали разрушаться не только европейские представления о культуре, религии и истории: некоторые рассказы разрывали саму ткань того, что европейцы понимали под реальностью. Пожалуй, самые яркие среди них — сообщения о новых наблюдениях легендарного «растительного барана Татарии», ставшие предметом бурных дискуссий в последующие десятилетия. Сообщалось, что это растение произрастает в районе Астрахани или на Каспийском море. Семя его походит на дынное, а плод выглядит как ягненок, соединяющийся со стеблем в районе пупка; у него есть голова, глаза, уши, копыта и даже шерсть, которая идет на изготовление шапок. У этого животного, рожденного из земли, при разрезании идет кровь, хотя нет плоти, тело походит на крабовое мясо, и на него по-прежнему зарятся волки и другие хищники. Антонио Пигафетта, летописец Магеллана в кругосветном путешествии, также сообщал об одном растении на Борнео, листья которого живые, имеют с обеих сторон по две ноги и могут ходить. Продержав их в клетке девять дней, он отметил, что у них нет крови, а если кто-то коснется их, они убегают.
Характеру и достоинствам короля Мануэла уделено меньше строк, нежели характеру и достоинствам слонов, которым посвящен фрагмент из 2000 слов, где рассказывается о мудрости и необыкновенных талантах этих животных.
Как метко выразился один философ, не научные открытия меняют наше представление о природе, а изменения в нашем представлении о природе позволяют совершать открытия. Европейское общество, лицом к лицу столкнувшееся в эту эпоху с миром, ставившим под сомнение его исключительный и уникальный статус, создавало новое представление об истории, природе и мире — представление, при котором европейский человек оставался бы в центре, и истинность которого демонстрировалась бы каскадом именно таких театрализованных открытий