Вена — это мерзкий, шумный город. Ни это ли случается, когда общество обращает свое внимание на концертные залы и музеи, но забывает о звуковом ландшафте и пейзаже повседневной жизни?
Говард Брумфилд249
В этом контексте вспоминается музей сознания, придуманный гениальным британским детским писателем Яном Марком. Этот величайший из музеев он описывал следующим образом:
Он у вас в голове. Там хранится все, что вы в своей жизни слышали, нюхали, трогали или пробовали на вкус. Большая часть вытеснена в запасники памяти, как экспонаты в настоящем музее. Много всего хранится в вашей голове на случай, если оно вам понадобится. Можно достать ваши воспоминания и в любой момент устроить выставку; можно бродить по ней, сколько угодно душе. Когда мы взрослеем, многие вещи, которые мы раньше не понимали, начинают обретать смысл… Память — ваш музей, ваша кунсткамера, ваш кабинет редкостей. Она никогда не переполнится; там всегда будет место для чего-то нового, странного и чудесного20.
если бы персонал заведений взял на себя миссию рассказать об историко-географическом пути ингредиентов, обед в ресторане стимулировал бы критическое мышление и становился бы поводом для раздумий, например, о колониализме, его исторических последствиях и влиянии на культуру питания. Большинство ингредиентов и блюд попали на наш стол, пройдя стадии колонизации, деколонизации, иммиграции и глобализации. Классовая борьба, культурный империализм и политическое угнетение зачастую оказывали влияние на это «путешествие».
наше чувственное восприятие внешнего мира мультимодально,
сонификацией (преобразование научных и математических данных, которые используются в качестве формулы, в звуковой сигнал, музыкальную мелодию — прим. науч. ред.)
многие области мозга, которые ранее считались предназначенными для переработки визуальной информации, на самом деле активируются и при получении тактильных или осязательных импульсов (во время пассивного прикосновения или активного ощупывания)
Он у вас в голове. Там хранится все, что вы в своей жизни слышали, нюхали, трогали или пробовали на вкус. Большая часть вытеснена в запасники памяти, как экспонаты в настоящем музее. Много всего хранится в вашей голове на случай, если оно вам понадобится. Можно достать ваши воспоминания и в любой момент устроить выставку; можно бродить по ней, сколько угодно душе. Когда мы взрослеем, многие вещи, которые мы раньше не понимали, начинают обретать смысл… Память — ваш музей, ваша кунсткамера, ваш кабинет редкостей. Она никогда не переполнится; там всегда будет место для чего-то нового, странного и чудесного
Музей Дахеш, посвященный европейскому академическому искусству, раньше располагался на Мэдисон-авеню и 57-й улице в Нью-Йорке. Сувенирный магазин музея, с викторианскими драгоценностями, шелковыми и кашемировыми платками, предметами искусства и роскошной мебелью в духе ориентализма XIX века, мог соперничать с любым другим магазином на Мэдисон-авеню. Многие посетители и торопливые туристы и вовсе не доходили до галереи на цокольном этаже, засмотревшись на марокканские табуреты, турецкие подушки, парижские таблетницы и индийские шали.
В этой главе Классен рассказывает, как на рубеже XVII и XVIII веков посетители Музея Ашмола и Британского музея терли, трогали, трясли, нюхали и даже пробовали на вкус выставленные экспонаты.
отличительные черты фуди: «Подчеркнутый интерес к местной кухне и органическим продуктам… проистекающий из желания быть социально ответственным потребителем… возрастающий интерес к „этнической“ кухне… при этом предпочтение редким и качественным ингредиентам»
