Этимологию же слова жопа признают неясной
По-английски во многих случаях это усечение непереводимо, поскольку значительную часть английской лексики составляют чистые односложные корни. Слова типа newspeak и doublethink по-английски выглядят хоть и непривычно, но не экзотично (ср. football). Однако с Ангсоцем и министерствами у Оруэлла получилось на славу. Можно задаться вопросом, почему Оруэлл не скопировал русский способ сокращения слова министерство — надо бы не Minitrue, а Mintrue. Видимо, причины в том, что вариант mini- смешнее, ибо ассоциируется с миниатюрностью. Когда благодаря отмене идеологической цензуры роман Оруэлла стало возможно опубликовать у нас, переводчики встретили его newspeak как старого знакомого. Неологизмы Оруэлла не только отлично переводятся на русский, но даже обогатили лексикон русского языка — слова новояз и двоемыслие прочно вошли в употребление. Придирчивый лингвист, правда, отметит, что двоемыслие образовано не по новой советской, а по старой русской модели — по образцу двоеверия и двоедушия. А вот новояз вполне соответствует тому типу словообразования, который подразумевается у Оруэлла. Оказывается, побывать на чужбине и вернуться кружным путем на родину могут не только слова (пистолет) и даже не только части слов (суффикс -ник в слове битник), но и словообразовательные модели [5].
Вот так приставка super- стала обозначением высшего качества и выражением восторга, а образ Супермена, изначально задуманный как злая карикатура на нацизм, стал олицетворением сил добра и оказался разведен по смыслу с немецким Übermensch. Само слово супермен в качестве нарицательного попало в русский и немецкий языки именно потому, что слова сверхчеловек и Übermensch были перегружены мрачными коннотациями нацизма, которых лишено английское слово. Более того, немцы переводят английское слово superhero “супергерой” как Superheld — то есть корень переведен с английского на немецкий, а приставка остается непереведенной, заимствованной.
Как небезосновательно полагал крупнейший русский философ XX в. М. М. Бахтин, мы способны по-настоящему осознать себя только через Другого. Человек как личность реализуется только в общении с кем-то
Спрашивали однажды у старой крестьянки, по страсти ли вышла она замуж? “По страсти, — отвечала старуха, — я было заупрямилась, да староста грозился меня высечь”. — Таковые страсти обыкновенны.
(А. С. Пушкин, “Путешествие из Москвы в Петербург”, 1834)
обыкновенное слово насекомое — не что иное, как калька с латинского insectum, от in- (латынь не различает значения “в” и “на”) + sectum, причастие среднего рода от глагола secare “резать”. То есть насекомое — значит покрытое насечками (такое впечатление производит естественная сегментация тельца насекомого). В современном русском языке это слово не только перестало быть чисто научным термином, но и во многом утратило смысловую прозрачность.
прозвище Иоанна Крестителя было переведено как Baptista (точнее, оставлено непереведенным с греческого, ведь оно изначально образовано от греческого глагола со значением “купать” — ср. Иван Купала)
по-польски слово czaszka, обманчиво похожее на наше чашка, означает “череп”, — но вспомним, что, когда мы роняем чашку на пол, от нее остаются черепки.
Слово красный изначально означало только “красивый” и в значении цвета утвердилось лишь в XVI–XVII вв. Раньше этот цвет обозначался словом червленый. При этом вплоть до XVIII в. слово красный в значении “красивый” свободно сочеталось с самыми различными существительными.
О заимствовании из немецкого расскажет стечение согласных шт в начале слога: штопор, штаб, штабель, штопать, штрейкбрехер, флагшток. Правда, среди них затесался один ложный германизм: бифштекс. Это несомненное английское beef-steak “говяжья вырезка” (ср. новейшее стейк), вот только st в этом слове произносят на немецкий манер — так уж повелось. Ведь и коренной британец Уолтер Скотт стал у нас немцем Вальтером.
