Тишина Варвариной жизни уходит в картины и зеркала, а создательница этой тишины гремит кастрюлями, бьет тарелки, кричит на собак, ругается с родителями и со мной, получая изабеллой в темя. Мне захотелось погладить Варю по ее бедовой голове.
Быть в доме, спрятанном в январском саду, который затерян среди снежных полей, вдали от городов и дорог, — и слушать музыку Марчелло, да так близко, словно сам сидишь в оркестре, — а за окном дочерна посинели сумерки и снова танцует снег — верить ли мне тебе, радость? Ты со мной ли происходишь? Мне ли назначена?
— Ну что, Дмитрий? Как дела ваши?
— Катастрофа! — отвечает Дмитрий с чрезвычайно довольным видом.
— Ну и что же вы так сияете?
— Привык.