До Средних веков дети воспринимались как взрослые в миниатюре, маленькие человечки. С момента, как они начинали ходить (примерно в возрасте одного года), их поглощал мир взрослых: с ними разделяли досуг, игры и работу. Хорошо знакомые с этой темой читатели знают, как Арьеса критиковали: мол, он не принял во внимание эмоциональные отношения между родителями и детьми, ограничившись датировкой изменений. Но отдадим себе отчет: мы ушли от восприятия ребенка исключительно как маленького взрослого только тогда, когда изменение социально-экономических условий, в особенности в Европе, обусловило необходимость этих изменений. Необходимость, приправленную интуитивным чувством: если с детьми обращаться как с детьми и в этом качестве их воспитывать и обучать (а не только натаскивать на выполнение специфических задач, словно они лишь невысокие и безволосые взрослые), они в будущем смогут стать не только продуктивными, но и очень конкурентоспособными. Другими словами, тогда впервые задумались: если к детям лучше относиться и обучать, они потом смогут найти место на рынке занятости.
Подростков не замечали, пока они не стали источником беспокойства.
Думаю, чем с большим числом молодых людей мы будем работать, тем очевиднее станет, что все они жалуются на одно и то же (или их бо́льшая часть). Однако они не говорят об этом друг с другом!
Ловушка поджидает прямо за углом: какой смысл пытаться становиться собой, если в сознании человека, который тебя произвел на свет, ты уже есть ты?
Но… кто же ты?
Вы можете сказать, кто вы есть, только если вы действительно есть.
