Здесь предполагается, что ощущение невообразимой сложности и разнообразия человеческой деятельности реже, чем принято думать, возникает из прямого наблюдения, а чаще – из фактора интроспективной интерпретации, который можно назвать своего рода антропоморфизмом.
Любой из нас твердо убежден, что его поведение и убеждения сугубо индивидуальны, разумны и не зависят от внешних причин, и любой готов представить серию объяснений, что его поведение согласуется с этими принципами. Более того, такая же аргументация спонтанно придет на ум наблюдающим за поведением ближних со стороны.
Если бы официальная машина во всех основных частях была хотя бы в меру проникнута человеческим духом и использовалась как средство объединения людей, а не как двигатель морального разрушения, это могло бы иметь неисчислимую ценность для укрепления морального духа.